Вельяминовы. За горизонт. Книга третья. Том шестой. Нелли Шульман

дерматин книжки, – учитывая, что меня никто не освобождал от работы над сценарием и пьесой.

      Казахские шоферы стали для Павла дойной коровой. Повестью заинтересовались в странах народного социализма, готовились немецкое и польское издания. В «Юности» Павлу намекнули, что ждут от него, как выразился Полевой, большого романа.

      – Можешь послать твоего героя-журналиста собкором в Америку, – предложил главный редактор, – он будет разоблачать козни ЦРУ в их собственном логове, – Павел резонно заметил, что он никогда не был в Америке.

      – Все впереди, – загадочно сказал Полевой, – посмотрим, как дело сложится, а пока занимайся предварительной работой, набросками, – как Павел и ожидал, вопросов не оказалось. У него не было и официальных оппонентов. Характеристику с места работы не зачитывали.

      – Место работы – Лубянка, – Павлу стало противно, – по ее свистку товарищи профессора и доценты дружно проголосуют за присвоение мне степени, – он не считал диссертацию своей заслугой.

      – Пиши я по «Сну в красном тереме», вздохнул Павел, – меня забросали бы вопросами, началась бы дискуссия, а здесь дискутировать не с чем. Советский Союз сначала давал деньги китайским коммунистам, потом они повзрослели и мы рассорились, однако ясно, что без помощи СССР Китай не стал бы Китаем, – сменить тему Павлу приказал его лубянский куратор Мортин.

      – Китайская филология ни к чему, – бесцеремонно заявил генерал, – вы работник идеологического фронта и должны писать об идеологии. Поверьте мне, я плохого не посоветую. Степень вам пригодится, – со значением добавил он, – допуск в архивы вы получите, а пишете вы быстро, – Мортин оскалился в улыбке, – без творческих мук…

      Научный руководитель Павла, получивший звание профессора Вяткин, поднялся.

      – Мы благодарны Павлу Наумовичу за подробный анализ весьма актуального вопроса, – лицо Вяткина, тоже консультанта Комитета, оставалось невозмутимым, – переходим к голосованию, товарищи, – давешний парень, мягко ступая, раздал бюллетени. Павлу казалось смешным соблюдение академических традиций. Кроме него и Вяткина, на защиту пригласили всего семь китаистов с, как предполагал Павел, безукоризненными анкетами.

      – Никто не проголосует против, – Вяткин собрал бюллетени, – никто не рискнет даже такой мелочью, – пролистав страницы, профессор улыбнулся.

      – Единогласно. С ВАКом тоже заминок не возникнет. Поздравляю вас, Павел Наумович, – он пожал Павлу руку, – со степенью кандидата исторических наук, – Павел искренне отозвался:

      – Я благодарен Советскому Союзу и партии коммунистов, товарищи, – он указал на портрет Ленина, – и надеюсь, что теперь смогу принести нашей родине еще больше пользы, – члены комиссии, словно по команде, зааплодировали.

      В прозрачном вечернем небе над Патриаршим прудом появился отсвет новой луны. Дорожка вокруг тихого зеркала воды постепенно