Яркий, длинный, солнечный день. Вадим Бельский

комнате каких-нибудь событий. Вошла мама, долго обнимала, и Полина стала обладательницей альбома для рисования и цветных карандашей. «Расти большая», – отчим протянул блестящий кулек с конфетами. «Спасибо», – прошептала Полина.

      А потом приехала бабушка Варя, которая жила загородом, в деревне, шумела в прихожей, прижимала внучку к свой кофте, пахнущей дождем и сеном, влажными губами целовала в щеки.

      – Бабушка, ура, бабушка! – восторгалась Полина, увидев на столе в кухне настоящий школьный рюкзак, не совсем новый, правда, но замечательный, цветной и с кармашками.

      Все перешли в комнату матери и собрались вокруг стола, усаживаясь. И, казалось бы, и сердце, и душа Полины были уже доверху заполнены счастьем, однако торт, высокий, круглый, шоколадный, с белым кремом и надписью думал иначе.

      – С… днем рождения, – прочла Полина, а мама вытирала глаза и шморгала носом.

      Шумели, разговаривали, чокались.

      – Тебе, Ксана, надо блюсти своего хозяина. Он – твоя надежа, – басила бабушка, раскрасневшись. – Я вот своего недоглядела. Правильно, Коля?

      – Ммм. Ммм, – мычал отчим, поднимая красный стакан.

      – Мама. Ну что ты. Ну что ты об этом… Давайте… Ведь у нас Дина сегодня главная.

      – Ну а что Полина? – возглашала баба Варя, всколыхнув титанической грудью. – Вырастет скоро, жениха себе найдет…

      Дети счас быстро растут, не успеешь опомниться. Моей вот соседки дочка, Светка, так она только в десятый перешла, а как ни выгляну – она со своим Степкой в тиски стоит. А там их разбери, только стоит или…

      – Мама!

      Полина слушала и не слушала, зажмурившись, слизывала крем и улыбалась смешному слову «жених».

      Бабушка уехала. Под вечер Полина вышла во двор. Там, в резиновых сапожках посреди лужи, стоял Котя, он же Костик, из их подъезда – пятилетний белоголовый мальчуган с круглыми синими глазами на простодушном, добром лице.

      – Котя, Котя, а где твоя тетя Мотя?

      – Не знаю я никакой тети Моти, – отвечал Котя, улыбаясь и разбрызгивая воду из лужи.

      Ели с Котей конфеты, пока не съели половину пакета. Болтали о всяких пустяках. Полина завидовала Коте – он жил только с мамой и бабушкой, а папа у них был в тюрьме. «Его еще только лет через восемь выпустят», – говорил Котя.

      – Константин, домой, – сказала голова, высунувшись из окна на пятом этаже.

      Полина побродила по двору, размахивая пакетом с остатками конфет, оказалась возле стены, вспомнила, вздрогнула – то самое место. «Рисовать», – вдруг подумала она и убежала домой.

      Проснулась. Темно. Интересно, сколько сейчас времени?.. Тортик! Тортик! А вдруг остался хоть кусочек?

      Осторожно ступая в полумраке, Полина подобралась к родительской спальне, приложила ухо к двери, задержала дыхание. Вроде бы какие-то звуки. Осторожно, медленно приоткрыла. Какое-то сопение. Спят?.. Или уйти? Но как же хочется кусочек тортика! Полина решилась и приоткрыла дверь пошире.

      В комнате что-то происходило. Девочка, оцепенев, застыла на пороге. Колеблющаяся, размытая тень отчима, нависающая