Бездельник. Дима Григ

а вы нет! Быстро! – она ткнула в сторону стола, на котором теснились бутылки различного спиртного.

      – Тёма, наливай, – обратилась она к толстоплечему. Тот растопырил довольные красные глаза, вдумчиво уставил взгляд на бутылки, потом на стопки, посмотрел ещё раз на нас, выдвинул нижнюю губу, промычал, насупив брови, и непонимающе покачал головой.

      – А Тёме походу уже хватит, – со смехом подвёл итог Андрей. – Конечно руку наливающего не меняют, но видимо не сегодня. – Он схватил бутылку водки и вмиг наполнил пять-семь стопок.

      На кухню зашёл парень с родимым пятном под глазом.

      – Кирилл, – протянул я ему руку.

      – Макс, – ответил он на рукопожатие. Он схватил что-то напоминающие еду и ушёл в сторону гостиной. Оттуда во всю доносилась музыка.

      – Ну что, Саш, – начал тост Андрей, – за тебя!

      Мы чокнулись и осушили стопки. Толстоплечий осушил вместе с нами, стремглав схватив бутылку, для разлива по новой. Он и не думал останавливаться. Его манило алкогольное отравление.

      – А ты? – обратилась Саша к Андрею, увидев, что тот не пьёт.

      – Я за рулём. Кто их потом домой повезёт? – указал он на меня с Валей.

      – И это правильно, – добавил я, – пусть хоть кто-то будет вменяемым.

      На самом деле я не понимаю его страха. В нашем городе, итак, почти нет гаишников, а ночью-то тем более. И зачем тогда приходить на пьянку, если ты не пьёшь. Как по мне, нет ничего увлекательного сидеть на вечеринке трезвым, смотреть, как другие пьют, веселятся, пребывают на волнах спиртового эфира. И не весело это ни капли. Как по мне, если ты пришёл на пьянку, так пей. И ни стопочку, ни две, в алкоголе нет ничего вкусного, вся вкуснятина заключается в эффекте, когда твои мысли слепляются в общую кашу, в мягкую подушку, которой ты можешь укрыться, потому пей, пока твоя печень то позволяет, и пока клетки мозга не покинут своё жилище. Но что-то, всё же, заставляло меня уважать самопожертвование Андрея. Смешанное чувство.

      Мы вновь осушили стопки и удалились в гостиную, оставив толстоплечего Тёму одного-одинёшенького за кухонным столом.

      В гостиной оказались знакомые мне люди. Снова пришлось здороваться. Говорить как дела. Всё в привычном темпе и привычными словами. Всё слишком привычно, самое место для неожиданности. Я давно пытаюсь её поймать.

      Я уселся на полу подальше от колонки, с которой неслась на бешенных порах музыка. Люди не задерживались на месте. Они, как муравьи, одаренные с рождения коммунистической мыслью, носились по углам, быстро меняя компанию, разговоры, стаканы. В сантиметре от моего затылка расположились Валины ноги. Запах стирки, исходящий от его носков, в совокупности с запахом сигарет, текущем по просторам квартиры, запахом водки, смешанной, в моём стакане, с апельсиновым соком, запахом бурбона, запахом различных духов выливались в головокружительное месиво, подогревающее мозги, подкрепляемое бодрой порцией голосящих ртов и орущей музыки.

      Грубо говоря, осев на краю гуляющего острова, отстранившись от трений, я покинул атмосферу кутежа, принял должность наблюдателя. Излюбленное дельце. Мне