Сестрёнка Месть. Максим Лагно

имбециль, ты не знаешь какой стороной ружьё держать, – отозвались с соседнего столика.

      Мы притихли.

      Был у кабаре «Ра-ра» серьёзный недостаток. Туда ходили не только мы, гражданские воздухоплаватели, и не только студентки ИЛС (Имперского Лицея Созидания), но и чёртовы кадеты из ВАВО, Военной Академии имени Володимара Объединителя. Кратко их называли «вовчики». Мы ходили сюда пить и отдыхать, а кадеты – пить и драться.

      Иногда вовчики натыкались на кадетов ИВВЫ, Института Военно-воздушной Аутомоции. Те презирали гражданское воздухоплавание, но всё равно считали нас аэробратьями, принимая в драках нашу сторону.

      В ту пятницу авиаторов не было, но была группа девчонок-художниц из Лицея Созидания. Если бы не девочки, я бы промолчал, но теперь отступать нельзя.

      Не оглядываясь на агрессора, я бросил через плечо:

      – Зато я знаю, как стрелять и убивать.

      – Лжец.

      Я развернулся и посмотрел на задиру.

      Конечно, он был статный и голубоглазый. Широкие плечи, огромные кулачищи. Китель увешан значками: «101 прыжок с парашютом», «За меткость и честность», «Лучший юниор-гранатомётчик 1024 года», «Строевая подготовка» и прочий милитаристический бред. Будущий командан ПВК, защитник Империи. Кто бы защитил нас от этих защитничков?

      – Я убил инфана, – ответил я. – А ты никого не убил, кроме манекенов на стрельбищах.

      Кадет закатал рукава кителя, обнажая татуировки:

      – Ну-ка, вякни ещё, имбециль, и я тебя в лужу окуну.

      Его товарищи отставили бокалы алкоситро. Тоже закатали рукава.

      Я мог бы отвернуться и промолчать, признавая неизбежное поражение. Но среди художниц была милая стройная брюнетка, с которой давно мечтал познакомиться, чтобы перебороть свой страх перед девушками.

      Я допил алкоситро и обречённо сказал:

      – Считай, что вякнул.

      – Охо-хо, – вздохнул Димон, поспешно застёгивая пиджак. – Сейчас получим.

      Получили мы в тот день знатно. Особенно я.

      Брюнеточка и её подружки поспешили на выход, а кадеты швыряли нас по всему кабаре под музыку Мирона Матьё. Голубоглазый кадет выволок меня на улицу и, на виду у девочек, окунул меня головой в лужу, потом в мусорку, потом опять в лужу, потом в мусорку, потом опять…

      Над нами вился жандармский бес-пилот, призывая к порядку. Димон висел почему-то на заборе, как для просушки. Остальные однокурсники держались на ногах. Кадеты били нас без злобы, но изобретательно. Просто отрабатывали приёмы на живых манекенах.

      Я опасался встретить жалостливый взгляд брюнеточки, окунаясь то в лужу, то в мусорку.

      Такая вот выдалась пятница в прошлом году. Целую неделю после побоища я провалялся в общаге, залечивая раны. Из-за этого пропустил лекции по составлению погрузочного плана.

      2

      В профессии капитана грузового аэронефа мне нравилось всё, кроме двух заморочек.

      Заморочка номер один – это авторитет.

      Я иногда забывал о субординации, а Димон о ней никогда не вспоминал. Позволял себе