Госпитальер и Робеспьер. Илья Владимирович Рясной

лучше нитки.

      – Что, мадам?

      – Чтобы зашить свою пасть и не открывать ее, когда не просят!

      Лейтенант покраснел, как помидор. Если он что-то и хотел возразить, то желание это у него пропало.

      – И еще – мадам – это та дура, которая согласится на свидание с тобой. А я – офицер Вейн. Ясно?

      – Так точно, ма… Офицер Вейн.

      Пенелопа готова была поклясться, что это полтергейст – загадочное явление буйства духов, сопровождающее человечество всю его историю. Но обычно полтергейсты достаточно безобидны. Они портят людям нервы, но никогда не приводят их к гибели. Почему эта сила выплеснулась так мощно именно в «Парящей лисе»?

      Эксперты встали на точку зрения эксперта-лейтенанта и что-то долдонили о торсионных гравиполях, о эфирных вихрях в открытом космосе, которые могли привести к подобному эффекту. В общем, несли сущую околесицу. Пенелопе было на них плевать. Она уцепилась за нить и собиралась тянуть ее, пока на ладони не будет лежать весь клубок.

      Вейн запросила подборку данных о полтергейстах. И, к удивлению своему, обнаружила, что их количество в последнее время на территории ОПА возросло в шесть раз. Это не могли быть фокусы статистики. Что-то за этим стояло – холодное и жутковатое.

      Она начала собирать информацию. И обнаружила, что многие люди, бывшие вблизи от полтергейста, заболели душевной болезнью. А потом их следы терялись.

      Немного времени понадобилось, чтобы выйти на клинику Форбса. А потом и на Дока Сэма.

      Специализированное отделение клиники работало частично на Пентагон, а частично на ЦРУ. У Бюро допуска туда не было. Тогда Пенелопе не оставалось ничего другого, как взять за жабры сопредседателя комиссии от ЦРУ полковника Кокчетяна.

      – Ваша служба в полном дерьме, – без долгих церемоний заявила ему Пенелопа, когда они сидели в комплексе ЦРУ, в кабинете, надежно защищенном от всех видов наблюдения.

      – Ну, это вопрос спорный. Мы не можем отвечать за космические аномалии, взрывы сверхновых.

      – Черные дыры, происки Чужаков, добавьте, полковник, чертей, которые мутят воду. Что еще пропустили?

      – Пенелопа, вы очаровательны. Но ваш гнев достоин лучшего применения.

      – Эта чушь про космическое стихийное бедствие – для остолопов-сенаторов. Я не думаю, что вы сможете обмануть этим бредом людей, у которых голова набита не только соломой! Причину нужно искать не там.

      – А где, очаровательная Пенелопа? – усмехнулся полковник, пожирая ее прекрасную фигуру и холеное, длинное, красивое лицо жадными восточными глазами.

      – В клинике Форбса.

      Улыбка сползла с лица полковника.

      – По-моему, там лечат душевнобольных, – как можно равнодушнее произнес он.

      – Вы прекрасно знаете, о чем речь. О спецотделении Дока Сэма… И кончайте притворяться недотраханной девственницей! – хлопнула она по столу кулаком.

      Полковник допускал, учитывая темперамент сотрудницы ФБР, что следующий удар придется ему