Магия лжецов. Сара Гэйли

мной темную запотевшую бутылку рядом с холодным бокалом.

      – Часть сбалансированного завтрака, – спокойно ответила я, наполняя стакан пивом.

      Мужчина наградил меня непринужденной улыбкой – «а ты забавная», – которую наверняка использовал для всех. Согласие и видимость, переплетенные теснее, чем две змеи в одном яйце.

      Хотя, возможно, он улыбался так далеко не всем. Может быть, я просто приглянулась ему среди пришедших на обед посетителей. А я веду себя как циничная стерва.

      – Вообще-то, сегодня, если честно, у меня выдался ужасный день, – тихо добавила я в надежде, что он не услышит. Тем самым давая ему возможность обойти меня стороной. Поставила локти на длинную барную стойку из переработанной древесины. Обычно я не захаживала в этот бар – в этом квартале он открылся совсем недавно, а потому с легкостью терялся среди огромного числа реконструируемых зданий. Бармен не запомнил моего лица и ни за что не узнает его потом. Так что не нужно со мной любезничать ни сейчас, ни когда-либо еще. Я пришла сюда, чтобы скоротать время, пока буду пить свой завтрак и переваривать случившееся со мной утром. Я хотела спрятаться. Но как только бармен улыбнулся, я осознала, что хочу с кем-нибудь поделиться. Рассказать миру свои мысли, а не держать их в голове.

      Бармен ничего не ответил. Возможно, он меня даже не услышал. Я тоже с равнодушным видом, якобы мне плевать, изучала интерьер помещения. Крошечные горшки с маленькими суккулентами, причудливые элементы декора, висевшие над бутылками за барной стойкой. Трудно сказать, бывала ли я тут раньше в «счастливые часы» или просто видела тысячи подобных заведений. В свое время они в огромных количествах заполонили окрестности Окленда, став показателем того, что город изменился. Казалось, все произошло в один миг, хотя эти изменения назревали годами. Десятилетиями. Однажды в Сан-Франциско, по другую сторону залива, деньги потекли рекой, как из разорванной артерии. Те, кому повезло вовремя подставить ведра под этот фонтан брызг, вскоре перебрались через залив обратно в Окленд – переехали из города в поселок. Потеснили людей, живших в этих местах не одно поколение, снесли магазины, а из древесины, оставшейся от перестраиваемых домов, понастроили пабы, где подавали поздний завтрак.

      Да, для города это хреново и губительно, а для меня отлично – я могла забраться на барный стул и притвориться, что мне есть куда пойти. Хотя бы на несколько часов. Увидеть что-то знакомое. Бары, где позади бутылок вместо зеркал висели доски, некогда прибитые к берегу.

      – Не расскажете? – Передо мной снова стоял бармен с ведерком лаймов. Он принялся нарезать их, время от времени поглядывая то на меня, то на нож.

      – Разве этим не должен заниматься помощник бармена? – спросила я, наблюдая за тем, как он неторопливо делит плод на четвертинки.

      – Да он из-за жуткого похмелья совсем не стоит на ногах, – ответил бармен, закатив глаза. – Так что стряслось?

      Я отхлебнула пива – оно оказалось густым, как молочный коктейль, и крепкой хваткой сжало желудок.

      – Ну, –