Белая королева. Филиппа Грегори

от меня на шаг.

      – Ладно, миледи, вы победили! – заявил Эдуард. – Можете оставить себе этот кинжал как трофей. Вот, возьмите заодно и это. – Отстегнув от пояса ножны, он бросил их на землю. – Эти распроклятые ножны ваши, ну же, берите!

      Лучи заходящего солнца поблескивали на драгоценных камнях и золотой эмали ножен, и я, не сводя с короля глаз, опустилась на колени и подняла их.

      – Сейчас я провожу тебя домой, – продолжал Эдуард. – Не беспокойся, я доставлю тебя к самому порогу.

      Я покачала головой.

      – Нет. Нельзя допустить, чтобы нас увидели вместе. Никто не должен знать, что мы встречались. Иначе я буду опозорена.

      Мне показалось, что Эдуард станет возражать, спорить, но он покорно склонил голову.

      – В таком случае, – ответил он, – иди вперед, а я последую за тобой на некотором расстоянии, точно паж или слуга, пока не удостоверюсь, что ты благополучно добралась до дверей своего дома. Можешь праздновать победу: ведь ты заставила меня служить тебе, подобно верному псу. Раз уж вы, сударыня, изволите обращаться со мной как с шутом, я и вести себя буду как шут, а вы можете этим развлекаться, если угодно.

      Я поняла, что никакими словами его гнев не унять, и просто кивнула в знак согласия, а потом решительно двинулась к дому. Эдуард шагал чуть позади, как и обещал. Мы оба молчали, и я слышала за спиной шелест его плаща. Когда мы выбрались из рощи и нас уже можно было увидеть из окон дома, я остановилась и повернулась к королю.

      – Дальше я пойду одна, это совершенно безопасно, – заверила я. – Но прежде я должна попросить у вас прощения за мой безумный поступок.

      – А я должен попросить у вас прощения, миледи, за совершенное мною насилие, – отозвался Эдуард, явно испытывая неловкость. – Видимо, я слишком привык, что все всегда по-моему. Хотя, если честно, мне еще никто никогда не отказывал, угрожая ножом! К тому же моим собственным!

      Я протянула Эдуарду кинжал рукоятью вперед.

      – Может, возьмете его назад, ваша милость?

      Он покачал головой.

      – Нет, оставь себе на память. Пусть это будет мой единственный подарок тебе. Прощальный подарок.

      – Неужели я никогда вас больше не увижу?

      – Никогда, – коротко подтвердил Эдуард, слегка поклонился и тут же пошел прочь.

      – Ваша милость! – окликнула я.

      Эдуард обернулся. Остановился.

      – Мне бы не хотелось, чтоб мы расстались врагами, – продолжила я. – Надеюсь, вы все же сможете меня простить.

      – Ты выставила меня полным идиотом. – Тон у Эдуарда был ледяной. – Что ж, можешь себя поздравить: ты первая из женщин, кому это удалось. Но ты же станешь и последней. И ты никогда больше не посмеешь сделать из меня шута!

      Я склонилась в глубоком реверансе и, не поднимая головы, слышала, как удаляется Эдуард, шурша плащом по кустам, росшим вдоль тропы. Я выждала, когда его шаги совсем стихнут, потом выпрямилась и направилась к дому.

      На самом деле мне, совсем еще молодой женщине, каковой я тогда являлась, больше всего