Детство Никиты. Алексей Толстой

ночные птицы не летали под окнами, не пугали прадедушку. Сад в то время, говорят, зарос высокой густой травой. Дом, кроме этой комнаты, стоял заколоченный, необитаемый. Дворовые мужики разбежались. Дела прадеда были совсем плачевны.

      Однажды его не нашли ни в кабинете, ни в доме, ни в саду, – искали целую неделю, так он и пропал. А спустя лет пять его наследник получил от него из Сибири загадочное письмо: «Искал покоя в мудрости, нашел забвение среди природы».

      Причиною всех этих странных явлений была дама в амазонке. Никита глядел на нее с любопытством и волнением.

      За окном опять появилась ворона, осыпая снег, села на ветку и принялась нырять головой, разевать клюв, каркала. Никите стало жутковато. Он выбрался из пустых комнат и побежал на двор.

      У колодца

      Посредине двора, у колодца, где снег вокруг был желтый, обледенелый и истоптанный, Никита нашел Мишку Коряшонка. Мишка сидел на краю колодца и макал в воду кончик голи́цы – кожаной рукавицы, надетой на руку.

      Никита спросил, зачем он это делает. Мишка Коряшонок ответил:

      – Все кончанские голицы макают, и мы теперь будем макать. Она зажохнет – страсть ловко драться. Пойдешь на деревню-то?

      – А когда?

      – Вот пообедаем и пойдем. Матери ничего не говори.

      – Мама отпустила, только не велела драться.

      – Как – не велела драться? А если на тебя наскочат? Знаешь, кто на тебя наскочит, – Стёпка Карнаушкин. Он тебе даст, ты – брык!

      – Ну, со Стёпкой-то я справлюсь, – сказал Никита, – я его на один мизинец пущу. – И он показал Мишке палец.

      Коряшонок посмотрел, сплюнул и сказал грубым голосом:

      – У Стёпки Карнаушкина кулак заговоренный. На прошлой неделе он в село, в Утевку, ездил с отцом за солью, за рыбой, там ему кулак заговаривали, лопни глаза – не вру.

      Никита задумался. Конечно, лучше бы совсем не ходить на деревню, но Мишка скажет – трус.

      – А как же ему кулак заговаривали? – спросил он.

      Мишка опять сплюнул:

      – Пустое дело. Перво-наперво возьми сажи и руки вымажи и три раза скажи: «Тани-бани, что под нами, под железными столбами?» Вот тебе и всё…

      Никита с большим уважением глядел на Коряшонка. На дворе в это время со скрипом отворились ворота, и оттуда плотной серой кучей выбежали овцы, – стучали копытцами, как костяшками, трясли хвостами, роняли орешки. У колодца овечье стадо сгрудилось. Блея и теснясь, овцы лезли к колоде, проламывали мордочками тонкий ледок, пили и кашляли. Баран, грязный и длинношерстый, уставился на Мишку белыми, пегими глазами, топнул ножкой. Мишка сказал ему: «Бездельник», – и баран бросился на него, но Мишка успел перескочить через колоду.

      Никита и Мишка побежали по двору, смеясь и дразнясь. Баран погнался за ними, но подумал и заблеял: «Саааами безде-е-е-ельни-ки!»

      Когда Никиту с черного крыльца стали кричать – идти обедать, Мишка Коряшонок сказал:

      – Смотри не