Беглец. Николай Михайлович Раков

что их хозяин давно забыл о наличии воды и мыла. Остальное тело выглядело не лучше, местами покрытое то ли синяками, то ли пятнами кожного заболевания.

      Удовлетворенно кивнув головой своему новому отражению, президент вскрыл еще один флакон. Крышка с внутренней стороны имела небольшую кисточку. Несколько мазков, и безупречная белоснежная улыбка превратилась в ужасный оскал. Отражение продемонстрировало желтые в черных дырах зубы. Волосы были взлохмачены рукой и, обработанные распылителем, стали сальными, местами торчащими во все стороны. Окончательный образ местного понера фигуре придал извлеченный из шкафа гардероб. На голое тело был надет потерявший свой цвет свитер с растянутым воротом и несколькими дырами впереди и по бокам. Черные штаны от рабочего комбинезона на лямках, заляпанные пятнами краски и извести, были несколько коротковаты и не прикрывали узкие щиколотки. Босые ступни спрятались в грязных, но еще довольно крепких спортивных ботинках. Маскарад довершали вязаная шапочка, безрукавка, небрежно заштопанная в нескольких местах, и переброшенный через плечо ремень грязной сумки, в которой при движениях ее владельца что-то позвякивало.

      Убрав следы своего пребывания в квартире, понер скорчил рожу перед мутным зеркалом и получил в ответ ужасную гримасу. Замки входной двери защелкали, и через минуту бродяга оказался на улице перед подъездом.

      Вихляющей походкой, оглядываясь по сторонам, он завернул за угол и двинулся вглубь не освещенных темных кварталов. По мере его продвижения дома становились все ниже, треснувшее покрытие тротуаров все больше завалено мусором, а многие подъезды зияли темными провалами отсутствующих дверей. Кое-где в подворотнях и узких проходах между домами, изредка мелькали огоньки сигарет, слышался приглушенный говор. Молодежные шайки готовились к выходу в более богатые места добычи. Останавливать понера они не собирались. Что можно было взять с опустившегося бродяги, роющегося каждый день в мусорных баках? Бедолагу можно было избить, или даже убить, если проиграл спор, хотя это тоже не приветствовалось негласными хозяевами кварталов, но ограбление было исключено. Здесь на окраине действовали свои законы, соблюдаемые гораздо жестче, чем в кварталах, залитых светом и охраняемых полицией. Самым мягким наказанием за подобную выходку было изгнание из города. Не выполнить решения, надеясь спрятаться в пятнадцатимиллионном мегаполисе, было равносильно смертельному приговору, исполняемому быстро и без отсрочек. Чаще шакалы просто бесследно пропадали, но причина их исчезновения не являлась тайной для жителей темных кварталов.

      Бродяга беспрепятственно дошел до одного наиболее заброшенного, готового рухнуть дома, и, не раздумывая, скрылся в темном подъезде.

      – Привет, Потеря, ты все еще жив? – спросил видавший виды бродяга, сидящий напротив двери, когда ночной путешественник остановился на пороге, оглядывая комнату. – Что застыл в дверях? Заходи уже весь. Или не хочешь соскочить