Безмолвная рябь. Алексей Костенко

что мы не должны охранять свои границы на земле, в воде и в воздухе. Теперь, когда человечество шагнуло за пределы планеты, мы должны обратить свои взоры и в космос».

      – Это был министр обороны, – улыбнулся Аш.

      – Дорогой, – жена вернула ему очаровательную улыбку, – неужели ты думаешь, что я бы пошла на конференцию, не зная, кто именно будет выступать?

      На Кирка накатила волна нежности к родителям. Как бы он хотел, чтобы и у них с Барб были бы такие же отношения. Он хотел было предложить отцу компромисс, признав, что и его точка зрения, с некоторыми оговорками, имеет право на существование, и предложить сходить вместе пообедать, как Аш нарушил идиллию.

      – Если ты не понял, то он намекал на твою волну.

      Вся симпатия мгновенно улетучилась. Всегда отцу нужно было все испортить.

      – А землетрясение на Гавайях, случайно, не моих рук дело? – с горечью в голосе спросил он.

      – Не ёрничай, – резко ответил отец. – Это лишь одна из бед, которые нас ждут из-за твоей волны.

      – Ты говоришь так, словно я войну развязать собираюсь, а не эксперимент провести, – обиделся Кирк.

      – Ты может и нет, а вот военные явно готовятся, – ответил Аш.

      – Они всегда готовятся. На то они и военные. Если так рассуждать – вообще опасно что-либо делать, – парировал Кирк.

      – Пойми, – Аш тяжело опустился в стоящее неподалеку инвалидное кресло. – Ты абсолютно не контролируешь ситуацию. Если кто-то и получает от этого выгоду, то явно не ты.

      Вспомнив финансовый отчет за последнее полугодие, Кирк улыбнулся.

      – Ты ошибаешься. Здесь выигрывают все. Все жители Земли.

      – Твоя теория построена на множестве допущений, – покачал головой Аш. – Если они окажутся неверны, это, в первую очередь, ударит не по тебе, а по настоящим ученым. Своими действиями ты дискредитируешь саму идею научного подхода.

      Кирк переваривал услышанное.

      – Так вот в чем дело, – наконец, протянул он. – Все, что не одобрено тобой – пустая трата времени.

      Аш задумался.

      – Не совсем так, но, по сути, ты прав. Сколько средств уже выброшено на эту бессмысленную затею? А сколько теперь пойдет на космос, в ущерб финансированию фундаментальной науки?

      Кирк почувствовал, что настал переломный момент. Он лихорадочно подбирал слова, понимая, что следующий аргумент, словно последняя соломинка, ломающая хребет верблюду, может навсегда изменить их отношения с отцом, поставив точку в споре. Скорее интуитивно, чем осознанно, Кирк решил, что доводы разума здесь не помогут.

      – Я часто с тобой бывал не согласен, па, – медленно начал он, – но всегда уважал твое мнение. Мне казалось, что ты искренне веришь, искренне пытаешься переубедить меня.

      Кирк замолчал, и покачал головой.

      – А ты просто боишься, что новые идеи отвлекут внимание от твоей работы, – безжалостно закончил он.

      Аш застыл. Кирк смотрел на него со скорбным видом, но в душе ликовал. Есть! Точно в яблочко! Отец не скоро оправится от такого удара!

      Абигейл