Писатель-функционал или Полёты на Марс и наяву. Инна Фидянина-Зубкова

– восемьдесят восемь градусов. И неспроста, ведь восемьдесят восемь – одно из очень сильных чисел, оно обозначает практичность, надежности, мощь, стремление потенциал, достижение успеха. Мистическое значение числа восемьдесят восемь соединяет в себе два символа бесконечности. Однако, здесь существует опасность того, что в своём вечном движении по замкнутому контуру, оно тормозит прогресс и развитие, а в конечном итоге…

      Падалкин не договорил про конечный итог и снова переключился на инструктаж:

      – Получив поступательную скорость в вертикальном направлении, баллистическая капсула с помощью программного механизма, из вертикального положения переходит в наклонное. Двигатели работают только в самом начале старта, после чего капсула летит уже по инерции, описывая почти эллиптическую траекторию. На нисходящем участке траектории скорость полета постепенно увеличивается. При снижении в плотные слои атмосферы, аппарат летит с максимальной скоростью. При этом происходит сильный разогрев обшивки и её последующее сгорание в атмосфере. Но до этого момента капсула успевает выплюнуть пассажира. Он какое-то время снижается в свободном падении, находясь во второй капсуле, поменьше, а потом вторая капсула раскрывает свой парашют. И мягкой посадки вам, Иван Петевич! Приземление произойдёт в западной зелёной зоне, приблизительно в километре от космодрома.

      Иван Петевич почти в предобморочном состоянии ковылял за бодрым стюартом, диспетчером или инструктором – неважно. Громадьё переходов наконец закончилось, и они попали в комнату «Старт-блок», нашпигованную аппаратурой. Посереди комнаты блестел цилиндр диаметром приблизительно в два метра, и было видно, что он начинался ниже этого этажа, а заканчивался выше, то есть прорывал помещение насквозь и устремлялся, наверное, в небо. На стене под стеклом висел самый настоящий космический скафандр.

      «Вау!» – хотел было выразить свои эмоции писатель, которых уже почти не осталось, но промолчал.

      Стюарт подмигнул Водкину, отодвинул стекло и достал скафандр.

      – Одевайте, – сказал так он легко и просто, как будто это была экскурсия на аттракционы, а не реальные полёты в космическом пространстве термосферы.

      Иван проникся спокойной уверенностью стюарта и кое-как впялил себя в неудобное снаряжение.

      – Не волнуйтесь! – Падалкин похлопал Ивана по плечу. – Система всё сделает сама, перегрузки отключены, вы ничего не почувствуете, садитесь поудобнее.

      И он открыл цилиндр. Там чернело вертикальное сидение, повторяющее формы человека в скафандре. Иван, пыхтя, влез. Он уже не мог видеть, как Падалкин аккуратно упаковывает его верхнюю одежду, обувь, личные вещи и утрамбовывает их в какие-то ниши капсулы: под тело и ноги новоиспечённого космонавта.

      Капсула захлопнулась, послышался громкий шум, рокот, сильная вибрация, а далее толчок и свист. Но после этого ничего не произошло, Безделкин ничего не ощущал, а слышал всё тот же рёв и свист. Через десять минут звездолётчик догадался, что он летит. Страх ушёл.

      – Будь