Песнь порицания. Lustful Black Fox

ия в полной темноте он отвык от любых его проявлений. Глаза начинают слезиться каждый раз, когда смотрит на свет. Зачем они здесь? Ради чего? Казимир уже почти забыл.

      – Есть вода?

      Молча качает во тьме головой. Собеседник в полной темноте понимает и отворачивается. Ни у кого нет воды. Шел десятый день ожидания. Как он узнал об этом? Раз в день люк в потолке открывается, на миг всех ослепляет светом лампы, после чего люк закрывается.

      Как и всякий, рожденный в бедной семье, Казимир считал жизнь пустышкой, которая ничего не стоит. До момента, когда разбил одному вору голову камнем. И, когда весть о его смерти дошла до ушей сверстников, его начали уважать. Вот так он и существует. Придавая своей жизни ценность через отнятие оной у других.

      Все, что заработал, чего достиг, было получено через чужие боль и страх. Так почему в этот раз сердце неприятно трепещет, в ожидании момента, когда он выйдет? Инструкции кристально четкие, подвоха быть не может. Но все же сомнение продолжает глодать душу: «Может стоило отказаться?».

      Нет. Не стоило. Деньги не бывают лишними, а большие деньги и вовсе могут лишить рассудка в ожидании получения пачки купюр.

      Десять тысяч гривен – примерно столько он получает за год, цепляясь за любую возможность заработать. А здесь всего за четыре дня. За двадцать две души.

      Металлический короб, уже ставший Казимиру родным домом, ощутимо тряхнуло. Никто даже не шелохнулся. Хорошие ребята, с ними будет удобно работать.

      Что-то на периферии восприятия изменилось. Каждый в этом коробе теперь смотрел туда.

      Свеча, стоявшая на деревянном ящике, загорелась. Пора.

      Люк в потолке заскрипел, отодвинулся, заливая их светом фонаря.

      – На выход!

      Глава 1

      Дитрих

      Дверь за спиной захлопнулась. Плечи опустились, спина согнулась под тяжестью произошедшего. Спокойно. Вдох-выдох.

      – Братец! – чей-то выкрик отвлек от безрадостных размышлений.

      Подняв глаза, Дитрих обнаружил пред собой столь прелестное создание, сколь и стервозное. Его сестра обладала милым личиком, красивым телом, восхитительными глазами цвета луны и совершенно извращенным умом, в наличии которого сомневаться не приходилось.

      – Отец отругал? – заинтересовалась она подавленным состоянием родича. И добавила, потеребив новенькую серебряную брошь с черными бриллиантами: – Ну не переживай, теперь ты его нескоро увидишь…

      Рука уже скользнула в карман за кастетом, с целью превращения ее благородного носика во вполне мирянскую кляксу.

      – Дитрих! – одернул его здоровяк в белоснежном халате, неведомым образом уже заломивший руку за спину, удерживая другую на случай, если у него еще что-то припрятано. – Тебе рука не дорога? Отец не простит, если ты попортишь ей лицо. Я не хочу видеть тебя одноруким виконтом.

      – Отпусти, – когда конечность начала неметь, попросил Дитрих. – Я передумал ее калечить.

      Молчание.

      – И пальцем ее не коснусь….

      Все еще молчание.

      – Если сама не попросит…

      Тяжелый вздох за спиной ознаменовал получение свободы. Потерев запястье, виконт решил, что и впрямь до отъезда не будет вредить сестре. Вся жизнь впереди, а ссылка не вечная… да и Виктория уже куда-то удрала.

      – Что он сказал? – наконец обратился к Дитриху здоровяк, приходившийся ему ни кем иным, как братом отца, недавно вернувшимся из долгой поездки. – То, что ты жив, уже значит, что легко отделался.

      – Меня отправляют на место этого… Забыл его имя.

      – Ты воткнул ему в глаз столовый нож.

      – Грегор! Точно. Он управлял горячими источниками и тем, что к ним примыкает. Теперь меня отправляют на край графства, где нет ни развлечений, ни друзей, ни вина…

      – Ты убил человека, который случайно наступил тебе на ногу. Он даже извинился. А потом ты убил всю его свиту. Их было шесть, мать твою, человек! И ты думал тебя за такое по головке погладят и отпустят с миром?!

      – Свиту я бил не один… – попытался оправдаться Дитрих.

      – Ага, свиту дорезали твои друзья, которым теперь грозит казнь. Молодец. Хорош же у нас сын графа…

      – Отец отпустит их с миром, если со мной поедет еще один человек… Незаконнорожденный сын барона Каутри, – еще сильнее нахмурился Дитрих. Терпеть рядом с собой Темного, пусть и не прямого потомка, он не был готов.

      – Хорошо. Давно пора налаживать отношения. Ты будешь началом нашего с ними союза.

      – Мы сотни лет резали друг друга. Думаешь я смогу сдержаться?! Я – Дитрих Мальтего, нареченный Диким! И Дикий не сможет терпеть рядом с собой этого выродка.

      – И все же ты здесь. Живой и здоровый, если не говорить о душевном здоровье.

      – Друзей я предать не могу, – пропустил виконт оскорбление мимо ушей. – Я поеду. Возможно сын барона Каутри падет от моей руки, но ради тех, кто был предан мне, я попытаюсь.

      – Бес с тобой, –