Деревня Нура. Книга 2. Милла Генрих

на той неделе.

      – И что теперь, туда вообще не доберешься?

      – Начальник базы сказал, в неделю раз лавку с продуктами организуют, а так все, автобусы туда закрыли.

      – Людям тем, кто там живет, как теперь до района добираться? Это ж почти восемь километров. А там одни старики живут, – с тоской в голосе сказала самая молодая женщина.

      – Да там всего пять или шесть дворов жилых, все уже давно в город перебрались, – ответил ей шофер.

      – И что, если пять или шесть дворов, они что, не люди, и их возить не надо? – с сарказмом в голосе она ответила шоферу.

      – Файка, ты на меня-то чаво кричишь? Мое дело маленькое, я что, начальник что ли?

      – Вот скажи, Семеныч, – не отставала Фая, – вам что, трудно туда поехать, да стариков в город подвести или в район?

      – Не окупаются туда поездки, вот и закрыли. От меня это не зависит. А мне разницы нет, куда ехать и кого везти.

      – Ну да, тебе же зарплату платят, тебе и без разницы.

      – Да какая к черту зарплата, если выручки совсем никакой нету.

      – Эх, скоро все деревни помрут от такой жизни, – тихо сказала самая пожилая из троих женщин.

      – Ну все или не все, а вот в сторону Нуры всегда маршрутов не хватает. Эта треклятая деревня так и цветет – все вокруг помирают, а их ни один сатана не берет, – ответил шофер.

      – Ох, бабоньки, а вы слышали, что их Мирон сил лишился?

      – Да ты что, значит, молодой колдун ему на смену пришел? Или наконец-то этой треклятой деревне хана пришла? – громким шепотом спросила та женщина, что в яркой панаме.

      – А ты откуда знаешь про это? – Спросила пожилая тетка.

      – Да вчера бабка Матрена к нему ездила, правнука возила, он же у них весь пятнами красными покрытый с рождения. Никто вылечить не может, вот она и повезла его туда. А он ей говорит, что не может больше помочь, даже если настой даст, все равно не поможет. Нет у него больше той силы, что помогала излечить. И вот шут его знает, Мирон от бабки своей черные чары получил, а у самого Мирона никого нет – ни детей, ни семьи, да и родственников у него тоже уже нет. Он ведь единственный ребенок был у Натальи, матери своей. Это я от бабки своей знаю. Наверняка конец этим колдунам, – с какой-то опаской рассказывала Файка.

      – Да хоть бы так и было, сам то Мирон не был таким злым, как его бабка, но откуда знать, что у него в голове. Моя бабка тоже рассказывала, что в их деревню все боялись ходить. Этот проклятый алмаз всех губил, кто в деревню случайно заходил, – ответила ей та тетка, что в яркой панаме.

      Слушая их, я улыбалась. Оказывается, нашу деревню боятся, да еще и столько сплетен плетут. И встряла в их разговор.

      – А если вы не верите, что этот дед может вылечить, и колдуном называете, то зачем же ваша бабка Матрена к нему своего правнука потащила? – удивленно спросила я их, а потом добавила: – Мы, например, с ребятами часто в деревню Нуру на озеро с города ездим – нормальная деревня, люди, правда, городских сторонятся, а так – там здорово, озеро красивое, да и деревня