Алиса и Диана в Заболотье. Книга 2. Инна Фидянина-Зубкова

изъеденные бельмом, закрылись, и бабка вновь зарыдала. Девочки подозрительно разглядывали ее морщинистое лицо: маленькие глаза, тонкие губы и большой нос. В головы сестренкам пришла одна и та же мысль: «Когда наша мама состарится, она будет выглядеть точно так же!»

      – Хватит разводить мокроту! – рыкнула Алиса на грязнулю, она вспомнила свои детские истерики и ей стало плохо. – Как ваше имя, дорогая, и какое у вас случилось горе?

      Старуха еще пару раз всхлипнула и промямлила заунывно:

      – Я Сказочница, просто Сказочница, так меня зовут. А горе у меня большое, ой какое горе, самое большое горе на свете, для всех людей, живущих и не живущих мое горе – целое горе!

      – Какое? – начала раздражаться Диана.

      – Болят, болят мои глазоньки, не вижу я ничегошеньки, не могу писать свои сказоньки. А как же малые детоньки? Никакого теперь воспитания! Лишь ремень останется и питание. Ой-ёй-ёй-ёй, горе-то какое! А сказания писать больше некому, лишь одна я сказочница великая на всю темнорусь, на всю Русь и всю нерусь.

      «С головой у бабоньки плохо! Это плохо. У нашей мамы подобные симптомы бывают. Но тут совсем плохо, ибо старческий маразм», – сделала вывод Алиса и пошла осматривать дом.

      А дом, видимо, тоже болел слабоумием, он скрипел, ойкал, охал да тихо-тихо нашептывал слова какой-то былины.

      – Что-то про Илью Муромца! – догадалась памятливая Диана, вспомнив фильм и мультик.

      Она, что услышит, то и запомнит, в отличие от сестры. Старшая наоборот, всё с трудом запоминала, как мама. Памяти у них обеих не было никакой!

      Девочки решили зайти внутрь хибары. Поднялись по скрипучим ступенькам, неловко обойдя умалишенную, и очутились в пыльной, неприбранной, но довольно уютной хатке. Русская печка, кухонька, полати, а посреди единственной комнаты стоял тяжелый, крепкий стол. На нем лежала огроменная книга, рядом чернильница и перо. Дети сдули пыль с кожаной растрескавшей обложки старого тома и с трудом раскрыли его. Книга ухнула филином и шумно улеглась на столешницу. Первая страница называлась «Пословицы и поговорки», ниже стройным чередом шли все русские пословицы. Алиса их знала. Следующая глава «Заклички», а под ней целый ворох маленьких стишков – обращений к солнышку, к небу, к дождю и даже к растениям и животным: «Солнышко, солнышко, выгляни в окошко: твои дети плачут, есиньки хотят». И другие. Дочки перевернули еще один лист, и им улыбнулась глава «Считалки»: «На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой?» Ну, и так далее.

      – Вот бабка дает! – ухмыльнулась Диана. – Чё, она сама такую книжищу накалякала?

      – Я тебе щас дам по башке, не «чё», а «что» и не «накалякала», а «написала», – проснулся в Алисе воспитательно-угрожающий инстинкт.

      Но это было еще не всё! Книга только начиналась. Загадки, скороговорки, потешки, частушки, небылицы, обрядовые песни и песни-скоморошинки, байки, легенды, предания, баллады, былины, былички, бывальщина, небылицы, сказы, сказки да сказочки. И, что самое обидное, эта старуха написала даже сказки-пытки бабушки Вали: «Колобок», «Теремок» и «Репка».

      – Ну старуха, я ей устрою! –