HOMO AMANTIS (Человек влюблённый). Владимир Степанович Черняк

рассуждал на темы любви, выступая от лица знаменитых поэтов и писателей, пародировал тексты популярных песен или сочинял шуточные истории возникновения и развития любовных отношений от далеких первобытных времён до будущих сверх цивилизованных веков и тысячелетий. Его постоянно просили выступить с поздравлением перед женщинами в их праздники или дни рождения.

            У нашего героя были и другие, «забытые» таланты. В детстве он хорошо рисовал. Во время учёбы в школе выпускал стенгазету, заполненную дружескими шаржами и эпиграммами, а в студенческие годы был известен как баянист и боксёр.

      Раскрепощённость на сцене, перед публикой, противоречила замкнутости нашего героя, она должна была, кажется, способствовать повышению его общительности. Но этого не происходило. Ведь субъект на сцене и субъект в жизни – разные ипостаси человеческой натуры, и есть красноречивые примеры того, как человек раскрывается именно на сцене и только на сцене, оказываясь пред публикой, ждущей и жаждущей услышать или увидеть необычное.

      Пребывая в мире своей души, наш герой время от времени тяготился одиночеством. Постепенно его Вселенная теряла краски, и находиться в ней становилось мучительно. Это заставляло нашего героя искать себе богиню. Причём, на первом плане стояло не чувство любви, а сам порыв к любви – то, что называют влюблённостью, когда рвутся границы индивидуальности, когда человеку кажется, что он соединяется не только с другим, любимым человеком, но и со всей Вселенной. Именно женщины выводили нашего героя из себя, примиряя с внешним миром, с которым, казалось ему, находил он теперь что-то общее. После расставания с очередной возлюбленной у него усиливалось чувство одиночества, изоляции от мира, его одолевало беспокойство. Он впадал в чёрную меланхолию, из которой с трудом выходил. Наш герой боялся такого состояния. В таком состоянии он, выпивая больше обычного на пирушках с друзьями или на праздничных вечерах своего института, мог вести себя неровно – то был скучен, то демонстративно выходил из себя. Иногда совсем не контролировал своего поведения, совершая хулиганские поступки: мог на спор достать до люстры ногой или поцеловать на выбор визави любую из присутствующих.

      Наш герой, не склонный проявлять излишнее внимание к женщинам на людях, в периоды чёрной меланхолии иногда делал это, как бы назло всему свету. Расскажем об одном случае, который нашему герою показался выходящим за рамки приличия, и в котором он раскаивался.

      На одном большом праздничном вечере, юбилейном вечере своего института, у него никак не выстраивалось в душе праздничное настроение. Собираясь уйти, вышел в фойе. Здесь он увидел художников, сидящих за мольбертами – два молодых человека, похожих на Христа, были приглашены забавлять участников вечера изображениями их собственных физиономий. Один рисовал кого-то, другой ждал заказчика. Наш герой, удивлённый тем, что никто не желает дать заработать второму, уселся перед ним и со скукой стал наблюдать за гуляющими