Тараканья охота. Любовь Головина

Это чьё?

      – Не знаю, кого-то из великих.

      – Это я и без тебя понял, – ответил Лёшка. – Но молодец, что хоть себе не приписал. Хотя я бы всё равно не поверил… И что, ты теперь хочешь прочитать их Улыбайкиной?

      – Да, а что в этом такого? Женщины любят стихи.

      – Ничего такого. Только переведи сначала на английский, а то вдруг она не поймёт. Она же сегодня ни слова по-русски не сказала, – пошутил Лёшка.

      – Очень смешно. Ха-ха-ха. Прибереги свои шуточки для других, а над своими чувствами я не позволю смеяться, – грозно глянул на Калинина Лопухов.

      – Постой, Пашка. А как же Добротина? Ведь ты говорил, что твоё сердце навсегда принадлежит ей, «этой потрясающей, интеллигентной и умной женщине». Или я что-то путаю?

      – Не путаешь. Добротину я и сейчас люблю и уважаю. Но как ты не можешь понять, Лёха, что сердце творческого человека не может принадлежать одной женщине? Оно принадлежит всем женщинам мира сразу.

      – А! Ну, тогда дальнейшие вопросы отпадают, – отступился Калинин.

      А у Пашки с тех пор появился новый объект для поклонения и почитания. Улыбайкина всегда придумывала какую-нибудь игру, направленную на усвоение выученного материала, и проводила её в классе. Пашка принимал в играх самое активное участие и болтал без умолку, правда, больше по-русски: по-английски ему было трудно говорить быстро, а привычные скорость и темп речи ему не хотелось сбрасывать. Поэтому, чтобы объясниться на уроках иностранного, Лопухов нередко прибегал к помощи родного языка.

      Один такой случай Пашке запомнился больше всего, так как тогда весь класс «полёг» от смеха. Улыбайкина предложила поиграть в игру. Выбрала двух человек из класса – отличницу Светку Ромашкину и его, заслуженного троечника, правда, склонного к «хорошисту», Лопухова. Одному участнику Анастасия Геннадьевна пообещала дать карточку с изображением какого-нибудь предмета, другому – чистый лист. Но участник, вытянувший пустой лист, не должен был в этом признаваться. Обоим предлагалось описать, что нарисовано на картинке, не показывая её классу. Другие ученики могли задавать наводящие вопросы. В конце концов класс должен был угадать, кто на самом деле описывал картинку, а перед кем был только чистый лист и описывал он вымышленное изображение.

      Лопухов, зная свою невезучесть, даже не удивился, когда увидел, что чистый лист достался ему. Игра началась. Светка стала описывать натюрморт: «I have a scene of breakfast on my picture. I see the big blue kettle and five cups. There are some rolls, butter and candies on the table. There are different fruits such as oranges, bananas and apples in the vase»1

      Примечания

      1

            

1

       На моей картинке – сцена завтрака. Я вижу большой голубой чайник и пять кружек. На столе булочки, масло и конфеты. В вазе различные фрукты, такие, как апельсины, бананы, яблоки.