Завидный холостяк. Майя Бессмертная

облако. Кажется, один неверный шаг – и я превращусь в пепел. Исчезну, испарюсь. И на настоящий момент это было бы лучшим решением. По крайней мере, мне не пришлось бы сейчас трястись в ожидании решения палача.

      – Явилась, сучка?

      Отвратительный запах алкоголя, смешанный с вонью дешёвой копчёной рыбы долетает до моего носа. Сглатываю слюну, прижимая колени к подбородку. В серых глазах отчима плещется шторм, и я отчётливо понимаю – сейчас он сломает меня пополам, как маленькую лодку, развеяв по ветру.

      Никогда я не видела дядю Женю в подобном состоянии – с трясущимися руками и горящими от вожделения глазами. Да он никогда и не позволял обращаться со мной в подобном тоне, сводя наше общение к дружественной ноте.

      – Я вещи собрать пришла. Сейчас уйду.

      Шепчу, пытаясь собрать себя в кулак.

      Он же не посмеет меня тронуть. Это будет мерзко, отвратительно, неправильно.

      – Я тебе говорил, что если ты ещё раз явишься, то станешь моей любовницей? Я подчиню тебя себе и буду трахать так, как мне этого захочется?

      В голосе звенит ехидство, лишающее меня мыслей.

      Я даже не могу представить себе то, о чём говорит этот сумасшедший. Да даже не хочу представлять! И с чего он вообще взял, что я добровольно на это соглашусь?

      Не успеваю ответить.

      Сильные руки отчима хватают меня за тонкую ткань ветровки и с силой ставят на ноги. За спиной захлопываются створки моего старенького шкафа, который так и не смог укрыть меня от опасности.

      Раздаётся ужасный треск порванной в клочья ткани, и я моментально оказываюсь пригвождённой к мужскому телу.

      Никогда я не стояла к нему так близко.

      Да он никогда и не проявлял ко мне никакого интереса. Мне всегда казалось, что он вполне счастлив в браке с моей матерью. Искусно притворялся? Или просто помутился рассудком после её смерти?

      Сильный запах алкоголя вырывается из пасти мужчины, облизывая моё лицо, словно голодный зверь. Ноги словно наливаются свинцом и я не в силах сдвинуться с места, просто трясусь как осиновый лист.

      – Дядя Женя… я уйду… прямо сейчас.

      – Куда?

      – Куда угодно. Пустите.

      – Ну уж нет.

      Суровый взгляд.

      Такой колючий, будто внутри него бушует адское пламя. Не иначе, как алкоголь подчинил себе его разум, и отвратительные дьяволы вырвались наружу. Никогда я не видела подобного взгляда.

      Взгляда зверя или палача.

      Его руки крепко удерживают меня за тонкую ветровку, и я понимаю, что у меня нет никакой возможности вырваться. Силой я его не возьму. Куда мне тягаться со здоровенным мужиком, даже пусть он пьяный в стельку?

      – Пожалуйста.

      То ли всхлип, то ли стон вырываются из моего горла, но в ту же секунду тяжёлая ладонь с силой хлещет меня по щеке. Лицо вмиг загорается адским пламенем и я, отступив на шаг, неловко плюхаюсь на свою кровать.

      Звон пружин.

      Он что, ударил меня?

      Отчим вмиг оказывается сверху, нависая надо мной как огромная бетонная стена. Он не сводит с меня затуманенного