Призрак. Тони Киппер

в отродье ведьмы.

      Но ребёнок не растерялся и бесстрашно схватил голой рукой острое лезвие. Ни боли в глазах, ни крови на его руке судья не увидел. А то, что случилось затем, заставило его в ужасе отпрянуть.

      Острый металл разбился, словно хрупкое стекло, и его мелкие осколки осыпались на каменную площадь, ещё долго звоном отдаваясь в ушах.

      – Ты, – просипел Георг не своим голосом, – ты – исчадие ада.

      Мальчишка оттолкнул от себя руку отца и отступил на несколько шагов, приблизившись к костру так близко, что ощущал спиной его жар.

      – Это ты – исчадие ада! – прорычал Эилерт. – Ты – демон, мучивший маму! Я отомщу тебе за это!

      И, одарив напоследок отца презрительным взглядом, он припустил со всех ног, вскоре скрывшись за костром.

      Глава I Призрак отчаяния

      Эилерт выбежал из родного города, будто стрела, выпущенная из новенького лука. В голове пульсировала кровь, а в ушах всё ещё звучал предсмертный крик матери и беспощадные слова отца: «Ты – исчадие ада».

      Мальчик мчался по дороге, не замечая ничего и никого. Несколько раз он споткнулся обо что-то твёрдое, пару раз сбил с ног зазевавшихся прохожих. То и дело до него доносились ругательства и брань разгневанных горожан, но Эилерт будто не слышал и не заботился о том, какой урон причинял. Он даже не заметил, как кто-то бросился за ним в погоню, но очень скоро проворный мальчишка скрылся в толпе.

      Единственное, о чём мог думать ребёнок в тот момент – это поскорее покинуть ненавистный город и бежать прочь от тех, кто так жестоко лишил его самого дорогого человека. От отца и ненасытной толпы, относившейся к казни его матери будто к представлению бродячих актёров.

      Мальчик даже не заметил, как шум города затих вдалеке, а он всё продолжал бежать по просёлочной дороге, не разбирая, что впереди. Босые ступни, израненные острыми камнями, нещадно болели, дыхание сбивалось, кровь бешено билась в голове.

      И вот, запнувшись, Эилерт шмякнулся, прилично пропахав носом укатанную каменистую дорогу.

      Застонав от боли и усталости, которую заметил лишь теперь, мальчик приподнялся и, перевернувшись на спину, уставился пылающим яростью взглядом в бледное осеннее небо.

      Солнце поднялось высоко над стройными деревьями, но совсем не грело, хотя распалённое бегом тело не ощущало холода. Осенняя прохлада заботливо остужала воспалённые бегом дух и плоть.

      Постепенно дыхание ребёнка успокаивалось, в голове уже не так сильно стучало, а к горлу подступал ком. В глазах предательски защипали слёзы, и сердце сжалось в отчаянной тоске.

      – Мама, – прошептал маленький Эилерт, – мамочка.

      Рыдание вырвалось из груди, будто неудержимая лавина. Свернувшись калачиком и прижав к груди руки, он плакал. Плакал как никогда прежде, отчаянно крича до хрипоты, пытаясь вместе с криком избавиться от нестерпимой боли в груди.

      Прошло много времени, прежде чем Эилерт смог успокоиться.

      А солнце между тем уже клонилось к горизонту, и в животе жалобно