Жнец. Исчезнувший клан. Полина Жандармова

застывал там тяжелым комом. Все вокруг кричало о нежеланности этого гостя.

      – Зачем пожаловал? – неприветливый голос библиотекаря развеял мороки, витающие в воздухе.

      – А, Елизарушка, здрав будь, не болей, – тихий, обманчиво мягкий голос мужчины зазвучал в ответ.

      – И тебе не болеть, да не хворать. Так что привело? – настаивал на своем библиотекарь.

      Мужчина усмехнулся и прошел вглубь зала, не торопясь с ответом. Резко остановился, потянул носом, словно ищейка, и медленно двинулся в читальный зал.

      – Ты что это себе позволяешь! – громыхнул библиотекарь.

      Мужчина от неожиданности вздрогнул и остановился. Он явно не ожидал подобной мощи от дряхлого на первый взгляд старика. Библиотекарь усмехнулся, довольный произведенным эффектом.

      – А ты как думал? Это моя территория, и здесь я сильнее. Несмотря на все твои уловки и ухищрения, Ткач. И ежели я не возжелаю, а я не возжелаю, дальше ты не пройдешь!

      Мужчина несколько мгновений вглядывался в полумрак читального зала, выискивая, высматривая что-то. Или кого-то. Потом нехотя отвернулся и перевел взгляд блеклых глаз на библиотекаря.

      – А мне и не надо туда, собственно. Что хотел, я и так разглядел.

      – Ой не ври мне, Ткач! Ой, не ври! Не за этим ты сюда пришел. Чует мое сердце, опять задумали вы что-то.

      Библиотекарь поднял несколько книг со стола и вернул их на пустующие места на стеллаже. Смахнул со столешницы пыль и снова вернулся к стеллажу. При этом взгляд прищуренных глаз ни на секунду не отпускал гостя из виду.

      – Да не смотри ты на меня так, Елизарушка, не смотри. Не стану я сегодня прорываться в хранилища твои. А когда стану – никто не сможет помешать мне в этом. Ни ты, ни уловки твои. Я вернусь сюда, Судьбою ведомый. А против нее никто не смеет идти!

      – Ну да, ну да, – усмехнулся библиотекарь, от чего седые усы встопорщились ершиком. – Слыхали мы подобное когда-то, было дело. Обещания лились, как мед из кувшина. А речи были и того слаще. И что же в результате? Знания утеряны, боги забыты. И мы одной ногой в Хаосе стоим.

      Библиотекарь продолжал перекладывать книги, как ни в чем не бывало, но в воздухе заметно повысился градус напряжения. Мужчина, собравшийся было уходить, медленно развернулся и подошел к конторке, за которой стоял Елизар.

      – Ты на что это намекаешь, Кармин? Уж не на то ли, что это мы обернули мир в Хаос?

      – Я не намекаю, мил человек, что ты. Мое дело маленькое – наблюдай, да записывай. Намеки – это по вашей части. Уловки, тонкости, хитросплетения. А я пишу себе и пишу. День ото дня. Разных пишу. И богатых, и бедных, и хромых, и убогих. И одаренных, – едва слышно добавил библиотекарь. Но во внезапно воцарившейся тишине его шепот отчетливо отпечатался в воздухе.

      – И, ежели, суждено одаренному ступить в этот мир, значит, так тому и быть. И никто не вправе перечить Судьбе и мешать ему в этом!

      – Ты забываешься, Кармин! – до того тихий и спокойный мужчина перешел на противный визг. Как будто кто-то провел ногтем по стеклу. – Сотни лет