Кондотьер Богданов. Анатолий Дроздов

вас убили! Тот руку вытянул, и вы сразу упали…

      – Десять коней к броду привел – хоть бы один остался! – продолжил Богданов. – Как самолет вытащить?

      Лисикова подавленно молчала. Богданов встал, снял промокший до пояса комбинезон. Стащил сапоги, выкрутил портянки и заново обулся. Пошарил в кармане комбинезона. Коробка с папиросами размокла, к тому же, падая, он ее раздавил. Запасной у него не было, а курить хотелось до воя. «Самому ее застрелить?» – подумал Богданов. Взгляд его упал на веточку старика – выпала из одежды. Хм…

      – Снимай штаны! – приказал Богданов.

      – Зачем? – сжалась Лисикова.

      – Лечить буду. Вот! – Богданов поднял веточку. – Знахарь дал. Сказал: рана затянется!

      Лисикова повеселела и стащила шаровары. Богданов сунул веточку в рот и стал жевать. Травка слегка горчила, кончик языка пощипывало. Лисикова покосилась, но промолчала. Богданов размотал бинт на ее ноге, рванул присохший тампон. Она скрипнула зубами, но смолчала. Лейтенант выплюнул кашицу на тампон, шлепнул на рану, заново забинтовал.

      – Щиплет! – сказала Лисикова, прислушавшись к ощущениям. – Как после зеленки.

      – Может, зеленка у них такая, – сказал Богданов, расправляя на траве кольчугу. Вытряхнул на нее содержимое кожаного мешочка, рассмотрел монеты. Они были маленькие, легкие, большей частью потертые. На сохранившихся проступали латинские буквы. На оккупированной немцами территории советские деньги ходили наравне с немецкими, а эти монеты не были ни теми, ни другими. Богданов вытащил саблю. Она была широкой, со следами молота на клинке – явно не фабричной выделки. Грубая рукоять, обмотанная ремешком, кожаные ножны. Нож оказался не лучше, хотя отменно заточен.

      – Кто это был? – спросила Лисикова.

      – Какие-то кметы, – пожал плечами Богданов. – Прихвостни фашистские! Старика убили, деревню сожгли – сам видел.

      – Почему так одеты?

      – Не знаю! – Богданов бросил нож и взял шлем. – Огнестрельного оружия у них нет, только эти железки. Ничего не понимаю!

      – Кметами в средние века называли дружинников князя, – сказала Лисикова.

      – Откуда знаешь?

      – Училась на историческом. Все учебники зимой прочла – хотела сдать курс экстерном, – Лисикова зарделась, поняв, что похвасталась.

      – Жидята что-то говорил про князя, – вспомнил Богданов.

      – Какой Жидята?

      – Которого ты упустила.

      Лисикова надулась.

      – Не знаю, в кого играют эти прихвостни, но они вернутся, – сказал Богданов. – И, скорее всего, – с немцами. Поставят «МГ» на том берегу и сделают нам сквозняк. Надо уходить.

      Лисикова кивнула и принялась наворачивать на ступни портяночные вороха.

      «Самолет сжечь нельзя, – думал, наблюдая за ней, Богданов, – дым внимание привлечет. Разобью приборную доску, затем – цилиндр мотора. «ДТ» придется бросить – с Лисиковой не унести…

      Штурман осторожно встала на ноги и ойкнула.

      – Что? –