Провал. Ханс Русенфельдт

речь идти о больше чем одном преступнике, но ничто в методе на это не указывало. Напротив.

      – Нам известно, что он после убийств отчитался о результатах экзаменов с их собственных телефонов, в их собственных аккаунтах, – завершил довольно удручающий обзор Торкель и снова потер глаза. Может, в комнате плохая вентиляция? Или слишком хорошая? В глазах чувствовалась сухость.

      – Можно ли отследить телефоны? – поинтересовался Себастиан.

      – По словам Билли, они отключены, но если он снова воспользуется ими…

      – Не воспользуется, – твердо заявил Себастиан. – Это было бы глупо, а уж кем наш преступник точно не является, так это дураком.

      – Ладно, тогда кем же он является? – спросил Торкель, выдвинул стул и перед тем, как сесть, потянулся за одной из стоявших на столе бутылок минеральной воды. – Ты говорил, что составил психологический портрет.

      – Эскиз, он еще далеко не полный.

      Торкель сказал, что это не играет роли, и чтобы он все равно рассказывал.

      – Как я уже говорил, это мужчина, за сорок, который давно не одобрял или не понимал происходящего в мире, но действовать начал только сейчас.

      – Почему сейчас? – поинтересовалась Урсула.

      Себастиан развел руками, показывая, что ее догадка будет ничуть не хуже его.

      – Развод, лишился работы, упустил повышение по службе, могло произойти что-то, из-за чего у него поехала крыша. Или у него просто переполнилась чаша терпения. Ему надоело внимание к Петковичу и Андрэн, которого они, по его мнению, вовсе не заслуживали.

      – Дела у них в последнее время шли хорошо, – вставила Урсула. – Работа блогерами, турне, ведение программ, новые предложения с телевидения, внимание прессы…

      – Наш преступник почти наверняка имеет какое-то отношение к высшему образованию, – продолжил Себастиан. – Отстаивает старое представление о знаниях. На вид спокойный, всеми ценимый, знающий коллега. Скорее всего, не так уж много раз менял работу, и его считают отрицательно настроенным к переменам.

      В дверь постучали. Себастиан умолк, и в комнату заглянула Эва Флурэн.

      – Извините, что помешала, но к вам посетитель, – обращаясь к Торкелю, сказала она.

      – Это может подождать.

      – Это важно, иначе я не стала бы вам мешать, – уверенно заявила Эва. – Он говорит, что объявился убийца.

      – Кто говорит?

      – Некий Аксель Вебер.

      Торкель вышел на ресепшн и огляделся. Кое-какой народ, но никого знакомого по пресс-конференции, кроме Вебера, который сунул мобильный телефон в карман, встал с одного из стульев перед окошком для выдачи паспортов перед тем, как увидел махавшего ему рукой Торкеля.

      – Заходи, – позвал Торкель, придерживая отделявшую ресепшн от остальной части здания дверь. – С тобой связывался Катон? – спросил он, как только она закрылась за ними.

      – Не со мной.

      Вебер сунул руку под пиджак и вытащил из внутреннего кармана лист бумаги