Прорыв выживших. Враждебные земли. Михаил Гвор

она забрала Дашу у явно подуставшего сына. Дочка размерами в отца удалась, а вот сын – весь в маму.

      – Вот и хорошо, что не специально. Не хватало еще, чтобы ты ридного батька пидсрачныкамы выгонял… Держи! – Урусов вытащил из-под погона свой знаменитый берет. Поправил, разгладил, посильнее загнул край…

      – И не вздумайте опозорить Пограничные войска, товарищ сын!

      – Слушаюсь, товарищ отец! – вскинул ладонь к виску Димка. – Не опозорю ни в коем разе!

      – Дима, что за жаргон? – тут же взвилась Влада. – Сколько раз повторять, чтобы не коверкал!

      – Это он так, отвлечения для! – поспешил Андрей на выручку. – А вообще… Время.

      – Знаю.

      Призрак веселья пропал. Как и не было его.

      Все. Подмигнуть сыну, погладить дочку по светлой головке, поцеловать жену…

      – Коша, помнишь? Про если что.

      – Помню, Андрюш, помню.

      – Это хорошо! Ну, все, мы погнали! Бегите домой, замерзнете!

      Урусов махнул на прощание из кабины и тут же отвернулся. Словно нет ничего важнее, чем уточнить у Германа, все ли загружено по списку и как мотор себя ведет…

      – Мам, а что за «если что»? – спросил Димка, угрюмо идущий рядом с Кошкой.

      – Как случится, поймешь – совершенно ровным голосом ответила Влада. А маленькая Даша все не могла понять, почему на нее падают соленые капли.

      Короткие проводы – короткие слезы. Вот только кто сказал, что у тех слез нет продолжения…

      А начинающий уже становиться теплым ветер нес в себе запах свежей хвои. И цокотали белки с окрестных деревьев, никак не в силах понять, зачем люди все носят и носят всякие коробки и запихивают их внутрь в огромных, мерзко воняющих зверей. И почему некоторые из людей, особенно те, у кого волосы подлиннее, прячут мокрые лица…

      Таджикистан, Фанские горы, южная стена вершины Чимтарга

      Санька

      Все. Уперлись. Три дня лезли по стене, чтобы уткнуться в этот карниз. И что теперь? Обратно? Или… Нет, по потолкам я ходить не умею. То есть умею, конечно, но должны быть хоть какие-то зацепы… Ладненько, заложим френдика, откинемся и посмотрим, что путь грядущий нам готовит? Ничегошеньки! Плита над головой изумительно горизонтальная и до противности ровная. Такие «зеркала» на слабонаклонных поверхностях быть должны, где их ветерок с водичкой тысячелетиями шлифуют. А здесь с какого ляда? Нижняя поверхность «потолка» должна зацепами просто пестрить. Ну, ладно, «потолок» так «потолок», в лоб хода нет. Что у нас справа? Та же картина. А слева? Аналогично. По сторонам бегай куда хочешь, а вперед и вверх – нависшее зеркало, очередное чудо природы.

      – Петька! Ты там что-нибудь видишь?

      – Не, Сань, ни хрена!

      Правильно, что он там может увидеть? Лично десять минут назад смотрела с той же точки, самое логичное было сюда лезть! А Петька, вообще, думать ленится, полагает, что если идет с «бешеной Санькой», то это ее прерогатива. Во было смешно, когда дед узнал, что меня «бешеной» окрестили. Его, оказывается, так же кликали по молодости. Семейное прозвище. Только папу миновала чаша сия. Боялись, наверное. Ладно. Давай, подруга, напрягай память