Прорыв выживших. Враждебные земли. Михаил Гвор

Ирбиса.

      – Что??? – хором удивились аксакалы. – Самоубийство великий грех! Их души будут вечно гореть в огне Джаханнама! Или эти глупые люди не знали, что делает Леопард Гор с обидевшими его уши?

      – То мне неведомо, уважаемые. Но Снежный барс опять доказал, что его правила по-прежнему незыблемы подобно Корану, а обещания столь же крепки, сколь и слово Пророка.

      Аксакалы немного помолчали, обдумывая ошеломляющие новости. Давно уже никто не пытался проверить Посредника на крепость. Последним это сделал год назад Ильяс Ниязов. Отчаянный дехканин вырезал знак Ирбиса на воротах своего дома, чтобы защититься от постоянных грабежей джигитов баши. Джигиты не решились переступить через страшный знак. Но ровно через неделю Ильяс сгорел вместе со всей семьей и хозяйством. Пожар был настолько страшный, что на пепелище не осталось даже костей несчастных – все выгорело дотла. А на дереве, что росло напротив сожженного дома, нашли нарисованный побелкой знак Посредника. Большую смелость надо иметь, чтобы покуситься на людей Леопарда Гор. Очень большую…

      – Удивительную новость сообщил ты, Мустафа, – нарушил наконец молчание Вагиз. – По сравнению с ней все остальные – новорожденные ягнята рядом с матерым бараном.

      – А можно посмотреть на этих ягнят, Вагиз-джан? Или страшная весть насухо опустошила хурджин?

      – Конечно, уважаемый! Баши опять сделал предложение матчинским братьям стать его сыновьями. А те снова сказали: «Кому нужен блудный отец, когда жив настоящий?» Возможно, Файтулла и не против подумать над предложением, но его брат непреклонен.

      – За что он так ненавидит нашего правителя?

      – Это знает только Аллах…

      – Похоже, быть новой войне с Матчой, – задумчиво произнес Абдулла.

      – Тогда и с Пенджикентом тоже, – ответил Вагиз.

      – Что, Саттах-беку тоже было сделано подобное предложение?

      – Да. И бек ответил, что не может пойти в сыновья к тому, кому годится в отцы…

      Аксакалы опять замолчали.

      – Нет, – сказал Мустафа, – на двоих одновременно у баши не хватит сил… Война будет только с одним… Интересно, с кем?..

      – Стратеги, – язвительно произнес старый Шамси, вставая с соседнего дастархана. – Да ни с кем не будет. Баши все силы держит на Анзобском перевале. На юге сейчас затишье. Урусы в Душанбе только и ждут, чтобы им дали шанс. Баши сейчас не до Матчи с Пенджикентом.

      Старик ушел, слегка припадая на левую ногу. Собеседники проводили его взглядом.

      – Стареет «железный Шамси», – произнес Абдулла, – раньше он не говорил глупостей.

      – Ну так у него за плечами уже больше ста лет. Или меньше? А, Мустафа?

      – Кто считает чужие годы, уважаемые. Но Шамси воевал еще с немцами, а после той войны прошло семьдесят два года. И надо сказать, голова у него светлая…

      Окрестности Новосибирска, Заимка

      Владимир Пчелинцев

      – Ну, здравствуй, товарищ полковник!

      Невысокий худощавый мужчина лет за пятьдесят уверенно вошел в кабинет Пчелинцева и протянул хозяину руку.

      – И