Стражи Араэля: Начало. Юлия Давыдова

и ещё кое-кто из знакомых. Когда живёшь в одном районе несколько лет, незнакомых уже не остаётся.

      – Миленький мальчик… – с шутливым умилением произнесла Ровена, когда они вошли в салон.

      Обращение домовихи было очень понятным. Бельская и сама приклеила к Рафаэлю этот «ярлык». Из-за трёх лет разницы в возрасте и лица Кайсарова – с большими серо-туманными глазами и приятными мягкими губами. В отличие от характера, отнюдь не мягкого.

      – Командир, сметану сотрите со щеки, – мгновенно отомстил Рафаэль за «мальчика», и громко засмеялся, когда Ровена бросилась тереть щеки.

      – Кайсаров!

      – Да нет ничего, – смеялся тот, – шучу.

      Бельская не по-настоящему гневно взглянула в ответ:

      – Накажу!

      – За что? – возмутился Рафаэль. – Ты пироги любишь, а меня наказать собралась?

      – За нарушение субординации, – Ровена сдерживала улыбку. Изо всех сил.

      – Чем это я её нарушил? А если б и правда были щеки в сметане?

      – Так не были!

      – А жаль…

      Всё, Ровена сдалась, расхохоталась в голос. Переспорить Рафаэля в шуточном споре было невозможно. Никогда не сдавался.

      – Молчи, Кайсаров! – пыхнула она. – Хоть минуту!

      – Есть молчать, командир Бельская, – невозмутимо ответил Рафаэль.

      На мгновения между ними встала тишина. Кайсаров отвернулся, оглядывая окрестности через окно вагона. А Ровена смотрела в отражение на стекле. Парень улыбался, но чуть сжимал губы, чтобы улыбка была не так заметна.

      – Ну что? – внезапно выдал он. – Минута прошла.

      А ведь прав. Считал, похоже. Ровена вздохнула:

      – Ох, Рафаэль…

      Тяжёлый получился вздох. Между ними сложился негласный договор – служба должна быть службой, и ни на шаг от этого. Как бы ни хотелось. Но…

      Просто это было только поначалу – почти год назад, когда Кайсарова только перевели на службу в корпус стражей вокзального комплекса, а Ровена как раз приняла должность командира отделения. Только начинали работать вместе, обвыкались. Рафаэль к новому месту службы, Ровена к новой должности. Пока изучали друг друга. Пока прикладывали свои характеры к работе в команде, и что-то «срезали», из того, что работе мешало. Бельская отбросила женскую мягкость сразу. Доброй сестре с отделением из четырёх парней не управиться. А Кайсарову наоборот пришлось этому учиться. Поначалу резкий был, даже безобидных шуток не прощал. Но это, потому что боялся. Ошибиться, сделать что-то не так, не понравиться, выговор получить.

      Не сразу Ровена это поняла, но потом сообразила. Она-то всегда имела под собой опору. И хотя родители давно не жили вместе, обе новые семьи – и матери, и отца, поддерживали общую дочь. Ровена сладила и с родными, и с мачехой, и с отчимом. Как говорила тётка: умудрилась быть ласковым телёнком для всех мамок.

      А у Рафаэля опоры не было. Но для человека из сиротского дома, которого в младенчестве оставили на пороге, зимой, в самый январский мороз, к своим двадцати семи годам он многого добился. Только своим упорством. И сделать что-то