Кинжал Гая Гисборна. Ника Алексеевна Варназова

отсюда!

      Йован негромко рассмеялся:

      – Да ваши крысы посмелее бандитов, которые боятся напасть даже на пьяное тело.

      – Когда пойдёшь к вдове, попроси у неё кота, – сказал Гисборн, сперва, видимо, решив проигнорировать его слова, но после всё же добавил:

      – Последний раз живой человек приходил сюда двадцать лет назад. И то только потому, что я отбил его у разбойников.

      – Двадцать лет назад? Чел, тебе тогда должно было быть около пяти! Я всё более и более высокого мнения об этих ребятах!

      Гай немного смутился. «Плохо врёшь», – подумал Йован, но, решив ничего у него не выпытывать, вслух спросил:

      – И где эта ваша вдова живёт? Пойду разберусь с её садом, а то одними сэндвичами не наешься.

      Дом этой дрожащей от старости женщины был расположен на краю маленькой деревни. Сзади него стояла ещё одна развалюха, на вид заброшенная несколько десятилетий назад, а дальше начинался лес. Здесь чаща была куда темнее, чем с другой стороны, у дороги, она будто отпугивала солнце, и листья отдавали синевой.

      Увидев приближающегося Йована, старушка с трудом поднялась со стула, на который только присела, чтобы погреться на ещё не жгучем солнце, нащупала прислонённую к стене клюку и поковыляла к двери дома. Она скрылась внутри точно в тот момент, когда Йован подошёл к калитке. Выцветшая бледно-голубая занавеска колыхнулась и немного отодвинулась: вдова боязливо смотрела на него.

      «Какая-то недружелюбная бабуля», – разочарованно подумал Йован. Знакомиться с ней и уж тем более помогать сразу перехотелось, но повернуться и уйти, когда его уже увидели, было бы крайне невежливо.

      – Здравствуйте! – окрикнул он старушку. – Меня зовут Йован, Шериф сказал мне сюда прийти.

      Иссохшая дверь приоткрылась, и вдова выглянула наружу. Её глаза были почти бесцветными, мутными, нижняя челюсть крупно дрожала.

      – Кто ты такой? – проскрипела она, щурясь и вытягивая шею, кожа на которой обвисла настолько, что делала женщину похожей на индюка. – Откуда взялся?

      – Я турист. Попал в неприятности и остановился здесь.

      Старуха задрожала ещё сильнее, её голова затряслась как у пружинящей игрушки в машине.

      – Я тебе не верю!

      Йован развёл руками. «Похоже, у неё не все дома».

      – Ну окей, тогда я пойду.

      Он было развернулся, но вдова окликнула его:

      – Постой!

      Она осторожно, боком, спустилась по низкой лестнице, ведущей с веранды в сад, нащупывая каждую из трёх ступенек нетвердыми ногами и цепляясь за свою палку так, будто та могла удержать её в случае падения.

      К калитке, до которой было метров двадцать, она плелась так долго, что Йован успел сосчитать кур, бегающих в глубине сада – семь белых, четыре рыжих и один пёстрый петух.

      Мелкими шагами старушка приблизилась к нему, выставив палку немного вперёд – похоже, готовилась ею защищаться.

      – Протяни мне руку. Но не подходи ближе, я сама.

      «Сейчас откусит, как Пеннивайз», – подумал Йован, но вытянул перед собой руку.

      Вдова