Даже если вам немного за тридцать. Аиша Идрисова

не смогла, там такой конкурс. Ну и пришлось довольствоваться тем, что…Кхм-кхм…

      Поняв, что сморозила глупость, я вновь принялась за еду. Борис, сделав мне большие глаза, занялся откупориванием вина.

      Людмиле Васильевне мой ответ, однако, пришелся по душе:

      –Люблю искренних людей! – звонко сказала она, торжествующе поглядывая на Бориса, – Ну а какие у вас планы на будущее? Борис, перестань корчить рожи за столом, это невоспитанно и как минимум неприлично!

      Она что, издевается?! Поесть мне дадут или нет?

      Наспех проглотив кусок, я уже открыла было рот, чтобы сказать, что коплю деньги, чтобы пройти курс развития женственности, а потом выйти замуж, но Борис опередил меня:

      –Мамуля, Алиса собирается путешествовать по миру и заняться изучением китайского языка! Он пригодится ей в ее будущей работе, правда, милая?

      Я изумленно уставилась на Бориса, – не менее изумленно на него взирала Людмила Васильевна. Чтобы замять неловкую паузу, я выпалила:

      –Что это мы все обо мне да обо мне…Людмила Васильевна, Ваше лицо мне кажется смутно знакомым. Вы случайно не актриса? Или, может быть, ведущая новостей в прошлом?

      Надо же, как быстро Людмила Васильевна попалась на ржавый крючок лести. Она просияла и вытащила из шкафа фотоальбом. Глаза ее засияли от удовольствия:

      –Ах, моя дорогая, я и не думала, что девушке вашего юного возраста знакомы актрисы театра. Представьте себе, я – та самая знаменитая Людмила Григорьева – слышали о такой?

      Я, признаться, никогда ничего не слышала о такой актрисе, но не признаваться же об этом сияющей от восторга маме Бори!

      –Эээ, кажется, да, – промычала я, чем привела Людмилу Васильевну в еще больший восторг. Она принялась ворошить альбом с фотографиями, сделанными, как минимум, сто лет назад, и верещать без умолку о себе.

      –Вот здесь я на репетиции спектакля – тогда наш город почтил своим присутствием сам Никита Сергеевич… Здесь он вручает мне цветы! А это мы с моим покойным супругом в Гаграх в 1976 году, Боренька тогда совсем крошка был…

      Я чуть было не заснула от скуки, слушая откровение "о мужчинах, которых я свела с ума", когда Борис решительно потянул меня на рукав:

      –Мама, ты совсем утомила Алису! Не выпить ли нам чаю? Кажется, на кухне я видел чудесный торт из "Шоколадницы"…

      Людмила Васильевна, словно помолодевшая на двадцать лет ( как все-таки мало женщине нужно для счастья – всего лишь внимательного…Ну ладно, просто собеседника!) помчалась на кухню за тортом.

      –Пойдем, малыш, я покажу тебе свою комнату! – заговорщически шепнул мне Борис, увлекая куда-то в недра необъятной квартиры.

      Комната Бориса оказалась увешанной какими-то грамотами и фотографиями в рамочках. Я подошла поближе. Надо же, это школьные грамоты! И со всех фото на меня смотрит Борис – как правило, один или с мамой…

      –Ммм, как я соскучился! – Борис тем временем прижал меня к стене и стал целовать, крепко охватывая руками мои бедра. От него сильно пахло вином. Поцелуи были мокрыми и противными.

      Борис