Патруль: последнее дело Мышки и Сокола. Милана Шторм

ворота действительно не открывались несколько лет.

      Мышка очень боялась, что когда они ступят на стеклянную мостовую города Эш, поблизости не окажется колодца. А еще она боялась, что их лишили права на оружие – то, что они остались без прикрытия настолько выбило их из колеи, что они не проверили эту возможность, а теперь, в городе, вызывать из пустоты оружие было бы глупостью.

      Но колодец оказался в пределах двадцати шагов, и, увидев его, Мышка позабыла обо всем на свете. У колодца был ржавый подъемный механизм, но зато он не требовал применения физической силы – пожалуй, изможденная жаждой Мышка смогла бы только нырнуть в колодец, потому что поднять со дна тяжелую емкость она была не в состоянии.

      Когда вода коснулась ее языка, Мышка ощутила поистине всеобъемлющее счастье. Не сдержавшись, она застонала от наслаждения, чувствуя, как разгоряченное тело наполняется прохладой. Откинув капюшон, часть воды она вылила себе на голову, фыркая, когда капельки попадали ей в нос.

      – Если ты еще раз снимешь капюшон, я свяжу тебя, найду какой-нибудь подвал и спрячу там, а сам отправлюсь ловить «этих», – Сокол бесцеремонно натянул капюшон обратно. – Ты совсем ума лишилась? А если тебя кто-нибудь увидит?

      Вода подарила облегчение, и Мышка, наконец, смогла нормально соображать. Пока напарник утолял жажду, она хорошенько огляделась, будучи уверена, что все, что вокруг нее – не мираж. В тени белоснежных стен стояли белоснежные же дома, в основном двухэтажные. Сокол и Мышка стояли посреди широкой безлюдной улицы, и никого не встретили они лишь потому, что шзарцы предпочитали ночной образ жизни. Сейчас было время сна, вот поэтому она была уверена, что их никто не видел. Дороги в Эше, как и во всех остальных крупных селениях мира Шзар, были изготовлены из плавленого красного песка, и на вид плитки действительно казались стеклянными. Однако хрупкостью стекла они не обладали, наоборот: расплавленный красный песок, застывая, превращался в один из прочнейших материалов всей Паутины, не то, что одного мира.

      Жаль, что то, что принадлежит миру, не может его покинуть, рассыпаясь в мелкую пыль, оказываясь в другом мире. Вот в междумирье – да, можно было найти все, что угодно. Но жить долго в Паутине дозволено лишь избранным. Тем, кто своей деятельностью обеспечивает самое главное: изоляцию миров.

      Потому что пока те, кто живут в разным мирах, не знают друг о друге, они не будут воевать. Потому что те, кто случайно попадает в чужие миры, нарушают основные принципы существования Паутины.

      Путешественники между мирами должны быть извлечены и отправлены домой. Или убиты.

      Только так и не иначе.

      Дома стояли так плотно друг к другу, что казалось, что между ними и вовсе нет просвета, однако чуть дальше на левой стороне улицы Мышка заметила просвет. Подходящее место чтобы проверить, с чем же они в итоге остались. Подкрепления нет, камуфляжа нет, но если Первый лишил их права на оружие, то сомнений в том, что их послали на смерть, не останется. Тут уже будет не воспитательный момент, а откровенная казнь неугодных.

      Или избиение младенцев,