Помоги другим умереть. Елена Арсеньева

* *

      Одно было хорошо – день кончался. До одиннадцати, когда Евгения обычно ложилась спать, оставалось всего ничего. То есть недолго ей пребывать в состоянии уныния и презрения к себе. А утро вечера мудренее, так уж испокон веков ведется.

      Сейчас что-нибудь съесть. Потом под душ – и обязательно помыть голову. От этого всегда становится легче.

      Телефон зазвонил, когда она сидела в ванне и облегчение еще не наступило.

      Эмма поинтересовалась самочувствием.

      – Все нормально, только очень устала, – ответила Женя, мысленно проклиная себя за то, что поставила аппарат в ванной (чтобы, не дай бог, не пропустить Левушкиного звонка, но самое смешное, что ни разу ей не пришлось разговаривать с ним отсюда!), что сняла трубку, что спорола глупость с Климовым, что вернулась в Нижний Новгород, что вообще родилась на свет.

      – Ладно, спи, – на диво быстро отстала Эмма. – Да, вот еще! Ты, когда у Грушина была, ничего с его стола не прихватила ненароком?

      – Привет, – усмехнулась Евгения, – на добрую память, что ли?

      – Тебе лучше знать. Пропала какая-то бумажонка, сам небось засунул знаешь куда, а со всех скальп снимал. Ну ладно, до утра.

      – А какая бумага-то? – из вежливости спросила Женя, но опоздала: Эмма уже повесила трубку.

      Она вытиралась, когда телефон зазвонил снова. Рванула трубку… нет, Грушин!

      – Как дела?

      – Пока ничего конкретного, – осторожно ответила Женя. – Объект очень осмотрителен. Девушку я вообще затрудняюсь вычислить.

      – Ну, не теряйся там, – удивительно миролюбиво посоветовал Грушин. – Кстати, я тут поговорил со своим дружком из милиции насчет Неборсина. Помнишь еще такого?

      – Как не помнить? – вздохнула Женя, покачав головой: ну и шуточки у начальника! Барбос!

      – У них есть совершенно определенная версия насчет каких-то автозаводских разборок. Что-то там с дочерними и дилерскими фирмами. Похоже, обычная история: не поделили денежки. Так что не дергайся, тебя не будут вызывать.

      – Да я и не особенно дергаюсь, – с искренним облегчением ответила Женя. – Спасибо тебе большое.

      – Стакан, – отозвался Грушин, который иногда любил строить из себя «пинжака», но тут же спохватился: – Ах да, слушай, я в твой конверт с заданием не положил случайно еще один листочек?

      – Нет, – покачала головой Женя. – Что вы с Эммой на меня хором набросились? Но, если хочешь, я проверю, только подожди две минуты, пока вытрусь.

      Она тут же прикусила язык, но было уже поздно.

      – Ты что, из ванны? – мрачно спросил Грушин. – И раздета небось?

      – Одета, – огрызнулась Евгения. – И застегнута сверху донизу.

      – А как же ты мылась, одетая? – назойливо удивился Грушин. – Вещички попортишь – не жалко?

      – А я в водолазном костюме, – сквозь зубы сообщила Женя. – Знаешь, такой огромный, тяжеленный, со шлемом.

      – И с резиновыми шлангами?

      Наконец-то в голосе Грушина перестали звучать эти нотки умирающего лебедя, от которых Жене хотелось