Скажи мяу, ведьма, или Дом проклятых кошек. Виктория Килеева

и шкафами она могла любоваться часами. Или до тех пор, пока её не выгонят.

      Вдруг, словно почуяв недоброе, в комнату влетела бабушка. Ослеплённая ярким солнцем из окна на полстены, она застыла на пороге, прикрыв глаза рукой, а потом зашлась змеиным шипением:

      – Это что такое? – Бабушка в ужасе оглядела комнату уже не бедной пастушки, а богатой горожанки. – Ты что творишь, дурища окаянная?

      – Я улучшаю наше жилище, – не растерялась Лара. – Почему мы живём в таком ветхом неприглядном доме? С твоими способностями давно могли бы жить во дворце с оранжереей.

      – Во дворце?! С ума сошла? Что скажут соседи?

      – Какие соседи? Мы живём в лесу!

      И правда, их дом одиноко стоял на опушке букового леса Цайзихвальд, но всё же рядом с лесом располагалась свободная крестьянская община, а за нею – город Кемниц. В лесу рубили деревья, добывали туф, охотились, собирали грибы и ягоды, но в основном в его западной части, а Лара с бабушкой жила на востоке. Даже солдаты, от мародёрств которых страдали другие деревни, обходили их опушку стороной благодаря заклятиям.

      – И что? – не убедили бабушку её слова. – Думаешь, наш домишко такой неприметный, что местные не обращают на него внимание? Ещё как обращают. И пока они думают, что здесь живут сыроделки, всё спокойно да ладно. Но стоит им заподозрить, что мы ведьмы…

      Лара потрясла головой, словно стряхивая с себя чуждый ей ярлык.

      – Это ты ведьма, а я… просто экспериментирую с интерьером.

      – Я тебе поэ… поэкспериментирую! – И бабушка одним громогласным заклинанием вернула комнате Лары прежний унылый вид, обесценив разом все её труды.

      Та хотела бурно расстроиться, но не успела: бабушка так внезапно надвинулась, что она шагнула назад.

      – Наше дело, милая, – не выделяться. Выделишься – сразу попадёшь под суд инквизиции!

      Когда она ушла, Лара осталась со своей обезличенной комнатушкой и придушенным желанием творить.

      На следующее утро Лара проснулась в дурном настроении, живо оделась и поспешила в сарай доить Козетту. После вчерашних красот убогость родного дома огорчала ещё больше, чем прежде.

      «Если бы только бабушка дозволила мне сделать, как я хочу… да у меня бы даже сарай красивым стал!» – размышляла Лара, стараясь не останавливать взгляд на гнилых досках покосившегося строения.

      Козетта будто чувствовала её расположение духа и доить себя не давала. Припирая негодяйку к стене, Ларе пришлось навалиться на козу плечом, поскольку обе её руки были заняты: одна держала козьи сосцы, а вторая – подойник. Ставить подойник на пол во время доения не осмеливалась даже бабушка – своевольная Козетта любила одним движением копыта опрокинуть посуду, разливая с трудом полученное молоко, а при справедливой попытке её наказать тут же начинала бодаться.

      – Лучше бы бабушка наколдовала тебе смирный нрав, – проворчала Лара, вытаскивая из-под козы неполный подойник.

      Козетта была стервой настолько, насколько это вообще возможно для козы. То ли знала, что живёт у