Следующий день. Роман Заин

Обрамлял лицо, коротенький, правильный подбородок. Головку рабыня держала чуть-чуть вверх, выказывая этим свое достоинство, и когда-то важное для нее, происхождение. На шее, длинной ниткой, блистало ожерелье из драгоценных камней. Разумеется, хитрый мангон, не собирался его отдавать вместе с рабыней, а заставил надеть, лишь для придания большого лоска и красоты. Этим действием он хотел набить большую цену, ведь красивая женщина, наряженная в изысканные украшения, смотрится дороже, чем такая же, но без них. Этот прием являлся достаточно заурядным среди торговцев. Второй рабыней, возгнанной на подмостки, оказалась совсем еще девочка лет четырнадцати или шестнадцати. Скорее всего, и как позже подтвердил работорговец, она являлась дочкой той, с которой ее выставили на продажу. Девочка, хотя и выглядела молоденькой, но уже начала «окукливаться». Волосы, ее, как и у матери, чернели смолью. Только прическа значительно отличалась. Стрижка молодой особы, представляла собой расчёсанными в разные стороны пряди, оставляющие широкий пробор на маленькой головке. Глаза девицы, выделялись своими размерами и выразительностью взора, обрамленные густым рядом длинных ресниц, они словно облака окутывали того, на кого она глянет. Брови, выщипанные на современный манер, напоминали летящую птицу, расправившую крылья. Нос, в отличии от материнского являлся плавным продолжением лба, спадающим, будто русло реки, между двух берегов. Губы, как и у матери, дразнили налившейся спелостью и сочностью. В ее гардеробе не было украшений, лишь белая туника, спускающаяся почти до колен, и сандалии, повязанные чуть выше щиколотки, подчеркивали стройность ног своей владелицы. Вдвоем они смотрелись, будто птицы небесные, спустившиеся на землю, посмотреть как дела у смертных. И только глаза выдавали затравленный нервничающий вид, перепрыгивающий с одной головы покупателей на другую. Без сомнений, эти женщины считались главным козырем, изюминкой, украшением, сегодняшних продаж. Мангон, будучи на этом рынке профессионалом своего дела, хорошо знал сословие местных богачей, и так же хорошо знал, что в город прибыл новый управляющий дел Луция Пизона. Сплетни разлетелись раньше их появления. Поэтому, хотя условно с Флавианом никто знаком не был, все совершенно точно знали, кто он. Стоило мангону увидеть, что незнакомая, красиво одетая пара двинулась в его сторону, он сразу же решил показать, так сказать, товар лицом. Не заинтересоваться этими красавицами, привезенными из далекой Иудеи, было, решительно, невозможно. И расчет сработал на сто процентов. Флавиан и Луций, оба, жадно пожирали глазами женщин, уставившись на них, как на что-то диковинное.

      – Я хочу вам представить, – начал толстый торговец свой рекламный лозунг, но его тут же заглушил Флавиан. Он заговорил громко, чтобы всем было слышно, но при этом спокойно, с какой-то надменностью и величавостью в голосе.

      – Сколько?? – грубо перебил его Флавиан.

      Толпа тихонько зароптала, разглядывая незнакомца. Многие, разумеется, догадывались,