Школа будущего, построенная вместе с детьми. Александр Тубельский

директор школы, кто с тебя эту программу будет спрашивать? Веди урок, ты же видишь, что детям сейчас нужнее!..»

      Все-таки научиться быть свободным можно лишь привыкая к свободе внутри себя. Учителю нужно неустанно пестовать в себе внутреннюю свободу и привычку брать на себя ответственность.

* * *

      Конечно, нам пришлось долго бороться за свой проект, в этой борьбе на нашей стороне участвовали многие. В 1988 году наш проект победил на Первом всесоюзном конкурсе авторских школ, после чего тогдашний министр подписал приказ, разрешающий рядовой средней школе большой эксперимент.

      Школа для ребенка, а не для учителя, не для начальства – тут нужно было сменить всю систему ценностей. Многим ли такое под силу?

      Время было благодатное. Тогда по стране, как вы помните, прошла волна демократических идей. И вот на открытом партийном собрании мы решили, что высшим органом управления школой будет общий сбор. Все проголосовали. Потом разработали программу и концепцию развития школы. Общий сбор ее принял. И тут учителя спохватились: а что это мы детям будем подчиняться? Я говорю: но вы же сами за это проголосовали. Они: ну мало ли! Никто не предполагал, что речь идет не об игре в самоуправление, а о реальной демократии. Вот и получилось: детей большинство, они всегда победят.

      Чем больше в начинающей инновационной школе действительно нового, а не новыми словами названного старого, тем неизбежнее в ней содержательный конфликт. Конфликт – показатель назревающих противоречий. И какая-то часть людей обязательно на это указывают. Сначала конфликт может выглядеть как коммунальный. Но управленцам дан ум, чтобы перевести его из сферы личных обид в сферу содержательную. Мы прошли через это. Когда через год после начала эксперимента несогласные с инновационным развитием школы учителя защищали свой проект будущего, то ребят мы (взрослые: и сторонники, и противники новшеств) смогли поставить в позицию не участников коммунальной борьбы, а сторонников содержательной части развития школы.

      Бывают продуктивные конфликты, в которых противоречия разрешаются успешно для всех. Но бывает и «конфликт принципов» – тогда честнее разойтись. Таким был и конфликт в начале нашего эксперимента. Еще не было Школы самоопределения, но наши коллеги выступили против уроков по 35 минут, против открытых обсуждений в кругу детей. Ушли двадцать учителей. Столько увольнений в начале учебного года – это почти катастрофа. Тогда я очень переживал, а теперь понимаю, что если идут настоящие перемены, то они не могут быть бесконфликтными.

      Но мы не чувствовали обиды на тех, кто не стал разработчиком новой школы. А сейчас и они на нас не обижаются.

      Часть родителей, которые сами воспитывались в старой системе принуждения, не верили в новую школу, убеждали: «Меня самого заставляли учиться, и только поэтому я выучился. И я-то знаю, что мой сын «за просто так» учиться не будет!» И эти родители переводили своих детей в другую школу. Другие, наоборот, привели к