Падение в неизбежность. Ирина Оганова

пару раз, просила не паниковать:

      – Всё хорошо, так надо.

      Честно говоря, от Томы они такого не ожидали, не похоже на неё, чтобы вот так взять всё бросить и уйти, даже не к ним, а непонятно куда.

      – Это ты во всём виноват! – упрекала мужа Оксана Леонидовна. – Ты всегда ей во всём потакал!

      – Так она уже не девочка, Оксаночка! – как мог защищался Сергей Валерьянович.

      – Так я и не про сейчас говорю! Это же ты с малолетства был для неё путеводной звездой, а я лишь требовательной занудой! – не унималась Оксана Леонидовна. Так что ничего вразумительного Михаилу они объяснить не могли и что в утешение сказать, тоже не знали, хотя он, как есть, про все свои грехи поведал, но измену отрицал и корил себя нещадно. Клялся всем на свете, что не повторится такое никогда, лишь бы Томочка вернулась. А его предки от всего отстранились, поняли, что бракоразводный процесс не за горами. И так удивлялись, что несколько лет их сынок продержался, в семью поиграл, хорошо хоть дети не случились.

      Тамара вовсе не жалела потраченных лет, для чего-то они ей даны были, как на целую жизнь поумнела. Всё налаживалось, не на что жаловаться. С Максом хорошо, деятельный, жизнь красивую любит, и деньги к нему со всех сторон липнут. Щедрый, Тамара такой жизни сроду не видела. Может запросто в бутик зайти и кучку вещей отложить на одобрение Максима.

      Татьяна объявилась лишь через несколько месяцев – мать бывшего мужа хоронила. Её дочка Соня тяжело смерть бабушки перенесла, странная вроде девочка была, как в детстве застряла. Татьяна не сильно по этому поводу распространялась, видно, проблемы не сегодня случились. Тома никогда её не видела, только на фотографиях. Симпатичная, вся в мать. Соня хоть и в университете училась, но совсем не самостоятельная, и часто странные страхи её посещали – то задыхается, то больна смертельной болезнью, – отчего часто в себя уходила или истерики закатывала. Бабушка как-то с ней справлялась, Татьяну не волновала, хорошо к невестке относилась, как к родной, может, и больше сына любила, редкое дело. Одно понятно, трудно стало Тане на два дома жить.

      – Знаешь, у меня плохо всё с Сергеем…

      – Как плохо? Что случилось?

      Тамара никак не ожидала, что Татьяна вдруг сама начнёт о нём рассказывать. Иногда казалось, что Сергея просто не существует в Таниной жизни, словно придуманная история, лишённая осязания.

      – У меня не пойми что сейчас происходит: и работа, и Соня, и он. Я ведь, как раньше, не могу столько времени ему уделять. Если приеду, то только и думаю, как там Соня. Мне по-хорошему давно надо было её к психиатру отвезти. Всё гнала от себя такие мысли. Надеялась, перерастёт, и всё наладится. А сейчас всё как обострилось. Училась всегда отлично… Может, поэтому я так легкомысленно ко всему отнеслась. Она и дома ночью оставаться одна боится. Спрашиваю: «Чего боишься?» Отвечает: «Всего!» И если я у Сергея остаюсь, не спит до утра, на кровати сидит и тупо в окно смотрит. Я однажды её так и застала – чуть с ума не сошла от боли… И стыдно так, что оставляю одну в таком состоянии. Так что не сегодня