Затерянные во времени. Огненная королева. Кэтрин Ласки

будет шить одежду этой Злой Королеве до… до… до второго пришествия, как говорила ее мама. Она любила старинные поговорки, «анахронические» (слово для списка орфографии на следующей неделе).

      Роуз почитала еще несколько минут и резко отклонилась от курса больных лепрой, начав составлять перечень симпатий, антипатий и привычек Марии Тюдор. Она знала многое, о чем не знала «Википедия»: например, что та ходила в часовню как минимум четыре раза в день, что ей нравились пережаренное мясо и недожаренные яйца. Роуз также знала благодаря двадцать первому веку, что недожаренные яйца могут вызывать сальмонеллу, а сальмонелла, в свою очередь, – диарею. Когда королева Мария была принцессой Марией, то часто была «нездорова» – мама называла это «медвежьей болезнью», которую иногда подхватывала и сама Роуз.

      Девочка написала длинный список всего, что знала о своем «враге», Марии, нынешней королеве Англии. «Я могла бы стать криминалистом ФБР», – подумала девочка. Но ей не хотелось ловить Марию. Она просто хотела сбежать от нее, но сделать это лишь после спасения отца и, может быть, Фрэнни, если больше никогда туда не возвращаться. Пока отец в том веке, нет ни минуты покоя.

      Дома стало тихо. Сентябрина выскользнула из комнаты – наверное, вернулась в любимый уголок в переулке за домом. Сентябрина, по большей части, была кошкой шестнадцатого века. Социальные сети и игры с кошачьими приложениями не занимали ее надолго. Завтра будет день мусора, в котором она иногда рылась. Несмотря на свою привередливость, как и большинство кошек, Сентябрина могла ввязаться в приличную драку за рыбьи потроха, и Роуз казалось, что двадцать первый век был для нее чересчур аккуратным. Рыбьи кишки, куриные сердца и печень сейчас измельчались в мусородробилках, и их редко бросали в мусорные баки. Но кошка все равно рыскала там-сям.

      И Роуз – тоже. Она спустилась и направилась в оранжерею. Как только шагнула на вторую ступеньку, раздался скрип. Она надеялась, что бабушка его не услышит.

      Но та услышала. Лежа в постели, бабушка Роуз открыла глаза. Розалинда вздохнула и пробормотала:

      – Опять она пересекает границу.

      Вздохнула второй раз.

      – Бог в помощь, – прошептала она.

      Когда Розалинда путешествовала во времени, было не так опасно. Тогда мать Марии, Екатерина Арагонская, была счастлива. Счастлива так, как никогда не была с братом Генриха, который как раз так удачно умер. После смерти брата Генрих сразу же начал атаковать Екатерину. О, молодой король Генрих был в те дни стройным, веселым, полным остроумия и трепета, в десять раз красивее и живее своего брата. Но потом все пошло наперекосяк. Бедная Екатерина не смогла родить больше ребенка, кроме хилой дочки Марии. Розалинда никогда не встречала таких младенцев. Она родилась с воем и хмурым выражением, которое никогда не покидало лица. Самый угрюмый ребенок, которого Розалинда когда-либо видела. У принцессы Марии, по-видимому, было только две эмоции: она либо хмурилась, либо ухмылялась. И ничего не могла с собой поделать, как предполагала Розалинда.