Беззаконники. Ольга Прилепская

небылиц наговорила? –

      – Не без того. – Вздохнул Федор.

      – Варенье бери, что ты пустой чай хлебаешь? Клубничное, как ты любишь. – Старушка допила свой чай и, опершись грудью на сложенные на столе руки, грустно покачала головой. – Молния то была, потому, как стекло оплавлено, а не разбито, и шума никакого не было, только глухой хлопок. Я ведь чутко сплю, а чаще просто лежу и в темное окно пялюсь от нечего делать. Бессонница мучает. А тогда и вовсе заснуть никакой возможности не было, так гремело. Я еще подумала, закрыла ли Саша окна? Она ведь замкнутого пространства не переносит с детства, при любой возможности форточки везде открывает. Вот и случилось. Беда, конечно, но я думаю, что выздоровеет она. Повреждений нет, а сознание она от пережитого шока потеряла. Но это не мне решать, врачи без нас разберутся. Меня другой вопрос мучает сейчас. Вот не поверишь, я, как увидела ее в беспамятстве, так сразу другой случай вспомнила, а как вспомнила, так и застряла на нем, никак отделаться не могу. За девять месяцев до рождения Саши в их квартиру тоже молния залетала, но тогда без жертв и повреждений обошлось. Мы еще с Пашей смеялись, что не бывает худа без добра, а у Любаши на этой почве нервный сдвиг произошел. Они ведь долго без детей мучились, а после молнии Любаша ровно через девять месяцев, день в день, понесла. Такое вот, Феденька, совпадение. Ерунда, конечно, а из головы никак не идет. –

      – Хм, а Санька никогда нам об этом не рассказывала. –

      – Как же, она расскажет! Ее бабы наши за то и недолюбливают, что лишнего слова от нее не дождешься. –

      – А о чем с ними говорить, Алла Андреевна? Одни сплетни на уме. Скажешь им одно, а чрез пару дней такое о себе узнаешь, что в страшном сне не приснится! –

      – Не без того, согласна. Но и Александра девочка необычная, мне лично не понятна она. С ее родителями я знакомство поддерживала, ты знаешь, в дом их хаживала и видела, что Саша учению время мало уделяла, но читала много. И здесь странность у нее была: фантастикой, мистикой и прочими небылицами увлекалась. Как, впрочем, – учительница иронично хмыкнула, – и ты. Но, – подняла утвердительно вверх палец, – для мальчишек это неудивительно. Я тогда Любаше говорила, что посеешь, то пожнешь. После ее рождения Любаша как блаженная стала, в бога вдруг уверовала и квартиру всю иконками обвешала, а ребенку на ночь вместо колыбельных молитвы напевала. Одним словом тихое помешательство с ней произошло. –

      – Алла Андреевна, какое помешательство? – Перебил рассказ Федор и, вспомнив яростный атеизм учительницы, закусил губу, чтоб ненароком не улыбнуться. – Сколько веков люди в бога верят и что? У всех помешательство? –

      – Не перебивай! – Старушка резко выпрямилась и тряхнула упрямо головой. Ее очки моментально соскочили на свое законное место у кончика носа, густые седые брови съехались к переносице. – Это вы сейчас во что хотите, в то и верите. Раньше порядок был, люди глупостями не занимались. – Она уверенным жестом поправила очки и туже затянула заколку на волосах. – И какой