Судьба Томаса, или Наперегонки со смертью. Дин Кунц

я тебе расскажу.

      – Я не ваш водитель, мэм.

      – Называй меня Эди.

      – Да, мэм.

      Продвигаясь на юг, мы поднялись на холм и помчались вниз по длинному пологому склону, когда мимо нас в северном направлении проехал патрульный автомобиль Калифорнийской дорожной полиции. Я слишком поздно убрал ногу с педали газа. Патрульный затормозил, включил мигалку, переехал через разделительную полосу и скоро уже мчался следом за нами.

      – Он не засек тебя радаром или чем-то там еще. Доказательств у него нет. Его слово против твоего, ничего больше.

      – Но я превысил разрешенную скорость.

      – Ни в чем не признавайся, дитя.

      – Я не могу лгать полисмену, мэм. Разве что если он продажный, или маньяк, или что-то в этом роде. Плохишу можно и солгать.

      Когда я свернул на обочину, миссис Фишер повернулась ко мне:

      – Тогда позволь вести разговор мне.

      – Водитель – я. Он пожелает услышать мои ответы.

      – Нет, если ты глухонемой.

      – Еще одна ложь. И потом, они могут разрешить сесть за руль немому, но вот насчет глухого я не уверен.

      – Тогда ты будешь просто немым. И тебе не придется лгать. Я скажу, что ты немой, а твое дело – молчать.

      Опустив стекло, наблюдая в боковое зеркало, как позади останавливается патрульный автомобиль, я ответил:

      – Это плохая идея.

      – Никто не отправится за решетку, дитя. Если только полиция не разыскивает тебя.

      – Разыскивает, но они не знают моего имени, и у них нет фотографии, только приметы.

      На ее лице отразилось недовольство, но не тем, что меня разыскивала полиция. «Одди, для твоего же блага нельзя быть таким правдивым. Я же не спрашивала, в розыске ты или нет. Незачем выдавать такое добровольно».

      – Извините, мэм. Я думал, вы хотите это знать.

      – Дитя, ты сам сказал, что плохишу можно и солгать. Может, я плохой человек?

      – Только не вы, мэм.

      – Внешность может быть обманчивой. Может, я самый плохой человек, которого тебе довелось встретить за всю твою жизнь. Может, я демон.

      – Нет, мэм. Мне встречались плохиши. Вы слойка с кремом.

      В боковом зеркале мужчина, который вылез из патрульного автомобиля, габаритами мог дать фору Геркулесу. Не вызывало сомнений, что завтракает он дюжиной яиц, фунтом бекона и запивает все это дымящейся кружкой стероидов.

      Миссис Фишер приумолкла после того, как я назвал ее слойкой с кремом, но тут снова подала голос:

      – Я собираюсь солгать полисмену, дитя. Разве из-за этого я не становлюсь плохой?

      – Это неправильно, – попытался я задобрить ее, опасаясь, что мое сравнение ее обидело. – Это нехорошо, но, по большому счету, ничего очень уж плохого в этом нет.

      – А теперь молчи. Остальное предоставь мне.

      Мгновением позже громадный коп возник у моего окна, закрыв собой солнце, как при затмении. Он наклонился и заглянул в салон, хмурясь и сощурив серые глаза, словно «Мерседес» воспринимал аквариумом, а меня – плавающей в нем экзотической