Звездочка моя!. Жаклин Уилсон

за руку. Не могу смотреть, как она врет, это ужасно. Но она продолжает:

      – И куда провалилась эта кредитка? Знаете что, утром я позвоню в банк. Дайте нам номер на оставшиеся сутки, а я с утра после завтрака улажу с кредиткой, идет?

      – Извините, у нас строгие правила. Постояльцы обязаны предоставить информацию по кредитной карте до заезда в номер.

      Мама вздохнула:

      – Хорошо, разрешите тогда нам с дочерью воспользоваться уборной? Или ваши строгие правила запрещают маленьким девочкам ходить в туалет?

      Мужчина раздраженно затарабанил пальцами по столу:

      – Ладно. Только быстро.

      Но мы никуда не торопимся. Мы не только сходили в туалет. Мы умылись в раковине. Мама сняла топик и помыла подмышки и даже ноги. Она заново накрасилась, расчесалась и завязала хвост, а потом и мне сделала прическу. Зубной пасты у нас нет, щеток тоже. Мама хотела потереть зубы крошечным кусочком мыла, но ее чуть не стошнило.

      – Намного лучше! Давай ты тоже помоешь ноги, Доля. Я просто как заново родилась.

      – Пойдем, мам. Мы тут очень долго. Сейчас этот дядька начнет тарабанить в дверь. Пошли отсюда.

      – У тебя одни неприятности на уме, – ответила мама, целуя меня в кончик носа, и тут же начала его оттирать от помады кусочком туалетной бумаги.

      – Ты похожа на Рудольфа, красноносого оленя из мультика. А ведь тебе сейчас предстоит встреча со своим отцом.

      Мужчина нас ждет возле входа в туалет, и вид у него мрачный. Он заглянул внутрь, наверное проверить, не заляпали ли мы раковины и не написали ли на девственно-чистый пол.

      – Я же сказал вам: только не долго. Что вы там делали? Купались, что ли?

      Я нервно прыснула, но он совсем не шутит.

      – Так! Проваливайте отсюда! – он зыркнул в мамину сторону. – Повезло вам, что я полицию не вызвал.

      – Спросить номер – это преступление? – возмутилась мама. – Да хоть бы вы мне заплатили, а я в вашем паршивом отеле ни за что не останусь!

      Она взяла меня за руку и гордо пошла к выходу, цокая высокими каблуками и размахивая хвостом, а я засеменила рядом.

      – Мам, он не будет звонить в полицию, правда? – спросила я.

      – Не говори глупостей, Доля. Конечно не будет. Улыбнись, родная. Мы в Робин-хилле! – и она с такой любовью погладила дорожный знак, как будто это была кошка. – Идем!

      Дорога дальше перекрыта белым деревянным шлагбаумом, и рядом будка, но, слава богу, там никого. Мы вышли на тротуар жилого квартала Робин-хилл, словно Дороти, шагнувшая из двери своего дома в страну Оз. Позади нас, совсем рядом, оживленное шоссе, а мы уже в другом мире: деревья над головой склонились друг к другу, и во все стороны зелеными дорожками разбегаются густые живые изгороди. Уже запели первые птицы, хотя на рассвет еще не похоже. Здесь очень темно. Я крепко сжала мамину руку.

      – Как здесь чудесно, правда? – прошептала она. – Я всегда знала, что Дэнни будет жить в прекрасном месте.

      – Ты уверена, что узнаешь его дом?

      – Конечно, – ответила мама, но в голосе ее скользнула неуверенность.

      Мы идем дальше. Здесь много домов, но почти все они вдалеке, у самого конца длинных гравийных дорожек.