Огненный перст (адаптирована под iPad). Борис Акунин

две большие реки, Борисфен и Гипанис, или по-славянски Данапр и Бог-река. Немногим более полугода назад из этой дельты выплыла на свою погибель флотилия северицкого князя Воислава.

      Дни морского путешествия Дамианос думал посвятить делу, требующему покоя и сосредоточенности. Помимо основного задания – оценить степень опасности и устранить ее, буде окажется серьезной – аминтес получил еще одно. В Академии его научили новому искусству – составлению карт. Требовалось нарисовать путь от моря до среднего течения Данапра – с обозначением всех изгибов реки, притоков и островов, с рельефом берега, а главное со знаменитыми каменистыми порогами, на которых погибло столько купеческих караванов. В море Дамианос собирался подготовить всё необходимое для этой непростой работы: собрать панно из отдельных восковых табул и на каждую нанести мелкую сетку из тонких линий, чтобы потом с точностью размечать направления и рассчитывать расстояния.

      Никогда еще он не отправлялся на задание с таким комфортом. Капитан уступил важному пассажиру свою каюту. Это было крытое помещение на корме, маленькое, но обособленное, укрытое от чужих глаз. Посередине – отличный стол, по бокам – окошки для света, сзади – широкая скамья, чтобы спать. Была даже (неслыханное роскошество) персональная латрина: дыра в полу, прикрытая крышкой.

      Но скамью бесцеремонно заняла эфиопка, да еще в углу положила подстилку для своей свиноподобной служанки. Всё остальное пространство заняла вещами. На столе разложила какие-то баночки, щеточки, коробочки, водрузила целых два зеркала – чтобы любоваться собой не только спереди, но и сзади.

      Дамианос отвоевал себе половину поверхности и попробовал было работать, но это оказалось совершенно невозможно.

      Гелия была несносна. Эта женщина просто не умела сидеть смирно и вести себя тихо! То затеет расчесывать свои густейшие волосы – с треском и чуть ли не искрами. То начнет присыпать кожу гороховой мукой – обчихаешься. То прислужница мнет ей спину, а чертова африканка сладострастно охает. Еще она подолгу вертелась перед своими зеркалами, и ладно бы молча – так нет: пела какие-то дурацкие песенки, не сказать чтоб мелодично.

      Когда же Дамианос сказал, что хочет в пути научить ее самым необходимым славянским фразам и рассказать об обычаях этого народа, Гелия отмахнулась. Она всё время была чем-нибудь занята, и никогда чем-то полезным. Разговаривала только о ерунде.

      Ну пирофилакс! Спасибо за такую напарницу.

      Чудесной латриной попользоваться Дамианосу ни разу не довелось, потому что проклятые бабы всё время торчали в каюте. Поэтому протоаминтес должен был таскаться по нужде к борту, как самый последний гребец. Сама же Гелия оправляться при мужчине не стеснялась – только хохотала, когда Дамианос отворачивался или выходил.

      Еще хуже было то, что она ежедневно принимала ванны с морской водой, преспокойно раздеваясь донага. Узкая в талии фигура, острые груди, несоразмерно длинные ноги – всё противоречило классическим канонам, и тем не менее было в темно-смуглом теле что-то такое, от чего перехватывало дыхание и линии на восковой