Орнуэл. Восход Алой Луны. Евгений Вячеславович Иоффе

быть карманником – в моих ушах больше золота, чем в его кошеле! Самое тяжелое было не смеяться, когда этот бугай схватил недоумевавшего крестьянина!

      Соловей так расхохотался, что Рейвен вновь не сдержала улыбки.

      – А серебряная подкова на шее, это тоже для отвода глаз?

      – Не, подкова – это личное, – неожиданно твердо ответил тот. – А что у тебя за история, шериф? Для правой руки богатейшего человека в городе ты не выглядишь слишком уж счастливой, уж я-то разбираюсь в людях.

      Женщина резко умолкла и помрачнела, чрезмерно грубо ткнув вора в спину.

      – Не твое дело. Поместье за поворотом. Даже думать не смей о побеге.

      – Сбежать и пропустить разговор с самим графом? Да никогда!

      Через несколько минут они вошли в охраняемое стражей здание и поднялись по огромной парадной лестнице в кабинет Руфуса Фарона, который в тот момент как раз аппетитно поедал голубиный паштет, заедая его хлебом.

      – Я привела вора, как Вы просили, господин, – шериф Тейлгрим подтолкнула Соловья внутрь, и тот чрезмерно вежливо поклонился.

      Фарон кинул хлеб на блюдо и привстал, чтобы рассмотреть недавнего пленника.

      – Так это и есть тот умник, что залез в мою спальню посреди бела дня? Его надо было повесить не за воровство, а за ослиный ум! – и граф торжествующе засмеялся, а затем набрал полный рот паштета и с чавканьем продолжил: – Так как зовут тебя, вор?

      – Вора зовут Соловьем, – поклонился вор еще ниже, словно не замечая оскорблений, и тайно обвел комнату взглядом в поисках чего-то ценного.

      – Соловей? Даже имя дурацкое… Это же птица такая? У меня в паштете тоже… птицы. Бесполезные твари, только в еду и годятся. Вот лошади, это твари хорошие – пару золотых за хорошего коня дают, а то и больше.

      – Говорят, в Скиннии за певчего соловья дают куда больше, – усмехнулся вор, все еще согнувшись в низком поклоне.

      – А еще в Скиннии едят людей, выращивают соль в пустыне и ездят верхом на странных волосатых животных, – Фарон отрыгнул и похлопал себя по толстому брюху, отчего Соловью почему-то вспомнились свиньи, которые после купания в грязи выглядят так же отвратительно. – Скажи, вор, если ты пьяный пролез ко мне в поместье, миновал всю мою охрану, открыл все двери и все замки и не попался на глаза шерифу Тейлгрим, сумеешь ли ты пробраться в дом несколько больший, чем мой?

      Соловей наконец разогнулся и медленно приблизился к столу графа, глаза его горели азартом.

      – Меня зовут Соловей, а Соловей – лучший вор во всем Орнуэле, даже во всей Лоттерне и всей Империи! Я могу пробраться куда угодно, хоть к самому принцу-регенту!

      Фарон привстал, оперся обеими руками на стол, приблизился к Соловью своим шершавым, изуродованным оспой лицом.

      – К принцу, говоришь? Что ж, Соловей… Хочешь сохранить голову на плечах?

      – Мне обязательно отвечать на этот вопрос? – без особого страха спросил тот, и Фарон раздраженно фыркнул.

      – Читай… Ты же умеешь