На кресах всходних. Михаил Попов

состоянии, принятое решение грело грудь, всю ночь он проворочался в постели, но все взвесил и решился. Аргументы были подобраны с учетом особенности турчаниновского характера и должны были добыть успех в этом деле.

      Погода была чудная, тихая, светило ласковое солнце, жара еще не разошлась, местные мужики издалека кланялись Ромуальду Севериновичу, и, как ему казалось, в их поклонах уже чувствуется – признают уже здешнего барина.

      На веранде у барского дома был сервирован всегдашний чай, стоял большой, празднично начищенный самовар, слуга в белом фартуке хлопотал возле. Но прежде самовара и застолья бросились в глаза вновь прибывшему две великолепные коляски перед главным входом. В таких не разъезжает мелкая местная шляхта. Лелевичу и не снилось стать обладателем такого заграничного чуда, с лаковыми крыльями и парой рысаков.

      «К чему бы это?» – взволнованно качнулось сердце Ромуальда Севериновича.

      Очень скоро все разъяснилось. Приняла его Елизавета Андреевна. Приветливо улыбаясь, усадила в плетеное кресло, сама подала чаю. «А, – догадался пан Порхневич, – экскурсия».

      – Андрей Иванович показывает гостям мексиканскую кальцемонию.

      А кто гости-то? – хотел спросить новый гость, но удержался, само сейчас все скажется.

      Елизавета Андреевна села напротив, на лице ее появилось выражение, которое вполне можно было назвать извиняющимся. Ромуальду Севериновичу нравилась худенькая, славная хозяюшка. Правда, он должен был признать, что первое впечатление, будто ее можно склонить на свою сторону, применив только соответствующие средства убеждения, оказалось ошибочным. Она очень не любила обижать человека и обманывать ожидания, с которыми он к ней подступал, но умела отстоять важную для нее позицию, если она действительно была для нее важна. Скорее Андрей Иванович был рохлей.

      – Благодаря тому, что вы обратили внимание на этот наш сарай в кустах, он сделался просто необычайно популярен.

      – Я видел две коляски…

      – Весьма уважаемые люди, и издалека, прибыли к нам с предложениями, прямо-таки радикальными предложениями.

      Ромуальд Северинович поставил чашку на стол и оглянулся – не показался ли кто из оранжереи. Он уже более чем догадывался, кого может увидеть, только не хотел произносить имена вслух.

      Елизавета Андреевна вздохнула:

      – Это все так неожиданно.

      – Как же неожиданно, извиняюсь, мы уже который год обговариваем.

      – Я имею в виду этот визит. Сейчас вообще люди редко отдают визиты, а чтобы еще так внезапно и с большими планами…

      Ромуальд Северинович заставил себя отхлебнуть чаю и не почувствовал вкуса, да к этому и не стремился.

      – Прошу извинить, а что же вы в смысле решения?

      Хозяйка задумчиво улыбнулась:

      – Да, мы должны думать о выгоде, но это, знаете ли, надо уметь.

      Гость хотел было брякнуть, что выгода вещь простая: или она есть, или ее нет. Он никак не мог взять себя в руки и определиться с