Страсти по рыжей фурии. Татьяна Тронина

помолчали немного, а потом он стал мне рассказывать, как в детстве два года жил с родителями в Кении и как красива Африка.

      – Ты куда пойдешь после школы? – неожиданно осмелилась я.

      Все одноклассники уже давно решили, куда им податься, но о его решении я не знала ничего. Странная мысль посетила меня...

      – Само собой – в МГИМО. У меня отец тоже там учился.

      – А это сложно?

      – Что сложно?

      – Поступить туда?

      – Да как сказать... У меня, разумеется, есть связи, – произнес он гордо.

      Сердце у меня екнуло – вряд ли я сумею поступить в такой вуз, там у меня связей не было. Впрочем, у меня их нигде не было.

      – А если хорошо вступительные экзамены сдашь, то примут?

      – Кого примут?

      – Ну, я вообще, про обычных людей...

      Он засмеялся, совсем не зло, и я поняла окончательно, что дипломатом мне не стать. Решение ушло так же стремительно, как и появилось, я просто не знала, какие есть еще способы остаться рядом с этим человеком. Два месяца – и все, школа закончится, больше я его никогда не увижу!

      – А ты куда решила?

      – Я? – Я растерялась. – А ты бы что посоветовал?

      – Господи, да я ж тебя совсем не знаю! – Он опять засмеялся, пристально вглядываясь в мое растерянное лицо. – Но ты славная.

      – А говоришь – не знаешь, – позволила я себе быть язвительной.

      – Нет, правда, я бы с тобой дружил, если бы...

      – Если бы что? – Я сразу вспомнила о Шурочке.

      – Если бы дружба между мужчиной и женщиной была возможна, – отвертелся он. – Кстати, как там твоя соседка по парте поживает?

      И тут я поняла, что Сержу было абсолютно на меня наплевать, что всю эту прогулку он затеял с одной-единственной целью – разузнать что-нибудь о своей разлюбезной Шурочке, и с этого дня решила больше никогда не верить в чудеса.

      – Мне домой пора, – мрачно сказала я.

      – Я тебя провожу?

      – Вот еще! Я соседей стесняюсь.

      – Ну, как знаешь...

      До выпускных экзаменов мы потом едва перекинулись парой-тройкой ничего не значащих фраз, так – «привет-пока», ничего особенного. А вот Шурочка пересела от меня к Мельникову. Они довольно быстро помирились и с тех пор не расставались. Кое-кто в классе даже поговаривал, что они собираются пожениться, едва только достигнут совершеннолетия.

      Но это безумие, эта липкая зараза – первая любовь – покинула меня еще не скоро, и часто в ночных сновидениях ко мне являлся Сережа Мельников и, взяв за руку, ласково говорил о чем-то... Позже я поняла, что он действительно ко мне хорошо относился и видел во мне нечто большее, чем обычную девочку-дурнушку, в его отношении ко мне было больше подбадривающего интереса, чем жалости. После школы я ничего не знала о нем. И о Шурочке Пинелли тоже – они были совсем из другой компании, к которой я не принадлежала, и хороших общих знакомых у нас не было – тех, от которых я хоть что-то могла узнать о своей первой любви.

      Смутное воспоминание прошедших лет... В шумном школьном коридоре Шурочка болтает с