Страсти по рыжей фурии. Татьяна Тронина

рамы было слышно, как неистово чирикают воробьи. «Неужели вот оно, счастье, которое наконец пришло ко мне и которое я давно предчувствовала?» – эта мысль обожгла меня огнем.

      Вечером пришел с работы Митя. Он уже жил у меня – пустая квартира на другом конце города пугала его, наводила тоску. Бедная его мамочка, совершенно напрасно я когда-то разозлилась на нее...

      – Ужасно голоден, – сказал Митя, торопливо раздеваясь в прихожей. – Представляешь, шел и всю дорогу думал, чем ты сегодня угощать будешь.

      – Тебе так нравится, как я готовлю?

      – Да, да, я тысячу раз говорил тебе это! – Он обнял меня, прижавшись к щеке ледяными губами.

      – Разве на улице так холодно?

      – Утром солнышко, а вечером здорово подморозило. Еще не весна, милая...

      Я кормила его ужином, а сама все думала о предстоящей встрече.

      – Что-нибудь случилось?

      – Что? – вздрогнула я.

      – У тебя вид какой-то отсутствующий, словно ты обдумываешь какую-то проблему. – Митя отложил вилку и внимательно смотрел на меня. Плохая из меня актриса!

      – Еще бы, – мрачно, озабоченно произнесла я. – В следующие выходные встреча одноклассников.

      – Так это же здорово! Ты пойдешь? – Он опять взялся за вилку.

      – Но мне нечего надеть! – выпалила я первое, что пришло мне в голову. И в тот же момент эта важнейшая мысль вернулась ко мне бумерангом – силы небесные, а ведь мне действительно нечего надеть!

      Митя посмотрел на меня снисходительно, улыбаясь краешками губ:

      – Мне бы твои проблемы, детка. У меня вот баланс не сошелся сегодня...

      – Митя, Митя, мне действительно нечего надеть!

      Я бросилась в комнату и стала лихорадочно передвигать плечики на вешалке в шкафу. Страшное возбуждение охватило меня. До юбилея в «Ромашке» было еще несколько дней, но мне казалось, что я стремительно падаю в пропасть. Если там будет Серж Мельников – собственно, из-за него я так и волнуюсь, – то показаться перед ним в каких-то жалких тряпках...

      – А вот твой любимый сиреневый костюм, – сзади подошел Митя.

      – Только не его. Он старый, вон – даже катышки на боку от сумки.

      – А то милое черное платьице?

      – Нет-нет, там половина будет в таких же. Сейчас все женщины, как идиотки, носятся с маленькими черными платьицами...

      – Вижу длинное, красное – кажется, очень соблазнительно.

      – Митя, его я надену, когда мы с тобой вдвоем пойдем в ресторан, но только не в этот раз. Да и туфли под него не подберешь.

      Я перебрала целый ворох одежды, пока окончательно не убедилась, что надеть мне совершенно нечего.

      Я упала на диван и расплакалась. Если прикинуть, то я тысячу лет не плакала...

      – Вот глупенькая! – Митя сел рядом все с той же умиленной, нежной улыбкой и стал по очереди целовать мои пальцы. – Очень глупенькая. Ты же самая красивая, у тебя есть я. Стоит ли переживать из-за таких пустяков?

      – Нет, ты не понимаешь!

      – Завтра пойдем и купим – что хочешь, – твердо произнес он.

      – Митя,