Котенок Господа Бога. Рождественские истории. Людмила Петрушевская

растрепавшуюся косу и сказал ей на ухо:

      – Скажи, сейчас семь утра?

      Она пришла в себя, засмеялась и ответила:

      – Да. У тебя опять нет часов? На которых всегда семь?

      – Ну вот же, оно и пришло, это время. Как мне и предсказывали. Не напрасно я оставил тут свои часы.

      А она ему сказала:

      – Я всегда считала, что ты призрак, что ты бог моря. Что на твое лицо невозможно смотреть.

      При этом, разумеется, она глядела из-за его плеча в море.

      – Ну, все не так просто, – отвечал он. – Мне же нагадали, что я встречу тебя в семь часов, а мы ведь тогда встретились в одиннадцать! И я не поверил.

      – На твоих часах-то было всегда семь, – заметила Ая.

      – А я и не подумал! – радостно ответил он. – Молодой дурак был. Ну все равно. Теперь вот предсказание сбылось!

      – А тебе не предсказали, что нашей дочери исполнилось уже десять лет?

      И тут он как окаменел, взрослый мужчина. Хорошо не заплакал. Ая знала, что многие холостяки боятся детей.

      Он даже отстранился.

      – Ты нас познакомишь? – наконец спросил он.

      – Возможно, – с достоинством ответила Ая. – Но сейчас я буду занята. У меня работа.

      И он сидел на камнях, ожидая, пока она соберет свои палочки, дощечки и шероховатые морские стекла.

      – Я уже несколько дней за тобой слежу, – вдруг сказал он. – И я думал, что как жалко, что твоя дочка это не моя дочка. Я боялся встретить твоего мужа. Я разобрал свои старые часы и подложил стекло и стрелки на твое постоянное место на пляже. И я в первый раз за одиннадцать лет пришел на море в семь утра. Я ведь давно уже ни во что не верю – с молодости, с тех пор как ты пропала. Твой муж – …

      – Мой муж! – величаво произнесла маленькая Ая. – Мой муж сидит на камне, пока я работаю тут. А мог бы мне помочь. Вон ту корягу возьми?

      Тем же вечером она отвела дочку наверх, к святой Эуфимии. Девочка шла между матерью и отцом, крепко держа их за руки. Она шла между мамой и папой впервые в жизни и почти не спотыкалась.

      Вверху, в храме, она сразу же подошла к саркофагу и внезапно сделала то, что делали до нее вереницы невест многие столетия – она погладила огромный камень своей маленькой рукой. Откуда-то ей было все известно.

      – Не рано ли? – спросил Микки. Он теперь панически боялся за дочь.

      – Папа, – отвечала она, – папа, ты не знаешь, мама знает, папа, еще с первого класса за мной, папа, бегает один мальчик.

      – Еще чего, – сказал Микки. – Что мне теперь, с ружьем вокруг нашего дома ходить?

      И мама с дочкой от неожиданности засмеялись.

      Как Пенелопа

      Жила-была девушка, обыкновенная, ничем не примечательная, никому особенно не нужная, кроме мамы. Никто на эту девушку не обращал внимания, не дарил ей цветов (мама на день рождения не в счет).

      Девушка к этому привыкла. Она была какая-то несуразная, слишком высокая, но не такая как модель; чего-то не хватало.

      Может быть, сказывалась ее сдержанность, даже какая-то суровость. Она училась в малоизвестном университете