Котенок Господа Бога. Рождественские истории. Людмила Петрушевская

Игоря блестели глаза. Он выглядел как боевой генерал, выигравший сражение.

      Алла сказала со вздохом:

      – Да, были мы хирург и педагог. А теперь ветеринар и няня у богатого школьника…

      – А я был артист, – вдруг заявил Сеня.

      И он показал свой знаменитый номер с зашиванием дырки и поклонился горячим аплодисментам.

      – Слушай, – вдруг сказал Игорь. – Что-то у меня сердце не на месте. Свези-ка ты меня еще разок в больницу.

      – Ты много-то там не пей с Анатоличем, – напутствовала его прозорливая жена.

      Потом вошла бабушка и сказала:

      – Простите, как вас величают?.. Ариадна Александровна, вы не беспокойтесь, если что, где двое, там трое. Я вон росла со своей двоюродной сестрой, когда у меня мать с отцом увели органы. Меня они удочерили. И лучше, чем покойная сестра, у меня никого не было.

      Она даже заплакала.

      – Да я Никитку не брошу, вы что, – возразила Ариадна, взволновавшись. – У меня тоже ребенок должен был быть.

      А мальчик Новый год тем временем лежал на раскладушке и глядел в окно. Спать было нельзя. Все время шли взрывы, испуганно лаяли собаки, грохотали петарды, с воем взлетали ракеты, сверкало и переливалось небо.

      …К середине ночи мама Нового года очнулась в реанимации, заплакала, забеспокоилась и решила встать. Спустила ноги с высокой кровати. Раздался вой, вошла медсестра.

      – Больная! Вы что! – закричала сестра. – У вас же датчики, капельница!

      – У меня сынок на улице, – заплакала эта больная. – Один, маленький, на улице… Надо найти…

      Сестра с криком «обождите, бол-л-льная!» побежала в ординаторскую, сразу же двое врачей очень прямо встали у изголовья мамы Нового года, и, пока медсестра готовила укол, Игорь все говорил, что ваш Никитка у меня, он уже спит, у меня своих двое, парня покормили, за ним смотрят моя жена и теща, адрес я оставляю… Сколько здесь будете лежать, столько он у нас будет жить, не беспокойтесь. А вот этого не надо!

      Потому что она приподнялась и поцеловала ему руку.

      …Двое людей той ночью с надеждой смотрели в окна, где сверкало и грохотал фейерверк, – мальчик Новый год и его мама.

      Семь часов

      Жила-была одна маленькая небогатая художница. Не удивляйтесь, почти все художники небогаты. Такая профессия!

      Наша маленькая художница поэтому иногда делала декорации в театре, иногда разрисовывала книжки. А то плела браслеты или бусы. В общем, время от времени она зарабатывала себе на жизнь.

      Но наш рассказ не об этом.

      Когда-то, в ранней юности, эта художница вместе с родителями попала на отдых в крошечный приморский городок, который ютился на берегу моря, прилипнув к скале как завиток, как ракушка. Улочки поэтому у него закручивались по спирали и вели вверх, к вершине. Они были вымощены каменными плитами, которые за века стали гладкими и иногда сверкали как стеклянные.

      Миллионы подошв оставили на них свои следы, а это даром не бывает!

      Это знак того, что там, наверху, есть что-то очень важное.

      И действительно, все улочки вели к огромному храму.

      Данный