Времена Амирана. Книга 2: Путь. Сергей Голубев

как и они. Платье я порву сама, а вот приличный синяк на лице… самой трудно. Так что, пожалуйста…

      – Хм-м… – задумался Хант. – Наверное, вы правы. Сейчас…

      Он вышел из комнаты, где они беседовали, и вскоре вернулся с одним из местных разбойников. Видимо, воспитание и врожденная интеллигентность не позволяли ему ударить женщину, даже в силу служебной необходимости, и он решил переложить эту процедуру на одного из этих.

      – Как бы не убил. – Испугалась Ханна.

      Но этот мордоворот оказался мастером своего дела, и роскошный фингал – этот своеобразный знак отличия, вскоре засинел у нее на лице.

      – Сейчас уже, – думала Ханна, – сейчас их приведут.

      Она дотронулась ладонями до стены. Земля была сухой, со множеством камней. Выкопать в этой земле такую ямищу – вот это труд! Бедные рабы. Она потерла ладонями лицо. Слишком сухая земля. Одна пыль на ладонях. Видно ли будет что-нибудь? Да, все равно!.. Здесь так темно.

      Она почти что не волновалась. Столько раз ей уже приходилось лицедействовать. Сейчас хоть ей не предстоит вступать в любовную связь с кем-то из этих. Во всяком случае, пока. Там, дальше, видно будет. Это она будет решать по ходу этой пьесы, и решать сама.

      Вот уж никогда раньше Ханна не думала, что ей придется вести такую жизнь. Ни в армии, ни потом, в академии. Как она переживала по поводу той ночи на даче, перед распределением! Чувствовала себя чуть ли не шлюхой. Теперь это просто рабочие будни. И шлюхой при этом она себя совсем не ощущает. И никто из ее сослуживцев к ней так не относится. Хотя все всё прекрасно понимают. Но не презирают, и даже не жалеют. Да и нет причин для жалости. Ничего страшного не происходит. Надо просто уметь четко различать – когда она сама, а когда – на работе. И все в порядке.

      Это вот на что похоже, подумала она, это как хирурги – ведь прекрасные, добрые люди, а посмотришь, как они во время операции – по локоть в крови, с ножами… Их еще в академии заставляли присутствовать на операциях, чтобы не боялись крови. Вот там она и насмотрелась. Страшно!.. А потом с этими же хирургами распивали спирт, и болтали о всякой всячине. Милые, добрые, мухи не обидят. Вот и она так же. Недаром каждое из ее заданий так и называется – операция.

      Ей понравилось сравнение. Точно!.. Она – хирург! Она вырезает – с болью, с кровью, пораженную ткань. Чтобы жило все остальное тело. Оставаясь при этом все той же – доброй, нежной, и, не смотря на столь обширный сексуальный опыт, так еще и не любившей ни разу. Не любившей, но верящей в любовь. В то, что и у нее когда-нибудь это будет. Обязательно!

      Наверху залязгало железо. Ну, вот! Сейчас откроется крышка люка, сюда, вниз, спустится лестница, и… Добро пожаловать!

      3

      Ну почему ничто никогда не проходит так, как запланировано? Ломаешь голову, ищешь варианты, утрясаешь, согласовываешь – а как только доходит до дела, обязательно находится что-нибудь, что все ломает! И начинаются импровизации. И все висит на волоске, потому что импровизация и есть импровизация. Все тяп-ляп, на скорую руку, на живую нитку… И ведь, как правило, именно вот