Медовый Спас. Александр Юрьевич Абалихин

за то, что мы допустили вас на экспериментальный участок. Следователи не успокаиваются. Руководителей института и всех нас допрашивали. Не понимаю, почему они так рьяно взялись за нас, когда по телевизору все новостные передачи начинаются с сообщений о гибели людей от разъярённых пчёл? Во многих странах на разных континентах оставшиеся в живых домашние пчёлы атакуют деревни и посёлки и даже появляются в крупных городах. Пчёлы повсюду жалят людей. Множество несчастных случаев с летальным исходом. Думаю, что сегодняшние допросы в нашем институте неспроста.

      – Я тоже так думаю. Скорее всего, наше нынешнее руководство института кому-то не угодило. Но хватит об этом. Лучше расскажи, что сообщают в новостях?

      – Повсюду создаются военизированные подразделения, которые занимаются уничтожением пчелиных семей на оставшихся немногочисленных пасеках. Хозяева пасек сопротивляются. Ведь на ранних стадиях распознать апимортоз без лабораторных анализов невозможно. Один пасечник в Швейцарии даже открыл огонь из винтовки по спецподразделению, которое вторглось на его пасеку, – рассказал Дмитрий.

      – Как себя чувствует Михаил?

      – Он в шоке. Всё твердит, что вы ни в чём не виноваты. Печёнкин очень расстроен. Лаборатория опечатана. Но, при этом Михаил готовится к выступлению на конференции.

      – Значит, Печёнкин полетит в Красноярск?

      – Михаил сказал, что обязательно полетит. Он не давал подписку следователям. А вас, Павел Витальевич, больше никуда не вызывали?

      – Не вызывали. Знаешь, Дима, а ведь я решил устроить побег из этой жизни. Устал я от Боли.

      – Вы такие мысли выбросите из головы! – заволновался Дмитрий.

      – Ты не понял. Несмотря на подписку, я решил уехать из города. Мне здесь стало тяжело. Я поймал себя на мысли, что перестал радоваться красивым закатам, которые я наблюдал с балкона по вечерам. Теперь меня не держат в городе ни эти закаты, ни работа.

      – Но вы так просто говорите об этом по телефону, а между тем…

      – Если даже наш разговор прослушивается, это не страшно. Следователи взяли с меня формальную подписку. Они ведь знают, что мои дни сочтены и не станут препятствовать исполнению моего последнего желания – покинуть перед смертью душный суетливый город.

      – Вы придёте на похороны Веры?

      – Не знаю, – тяжело вздохнув, сказал Павел.

      – Ну, всего доброго, Павел Витальевич!

      – До свиданья, Дима! Спасибо, что позвонил.

      Павел положил трубку и посмотрел в окно. На улице уже сгустились синие сумерки.

      – Ну вот, и зашло моё солнышко, – прошептал Павел, Он снова улёгся на диван и провалился в цветной сон, в котором увидел поле. Над розовым клевером кружили пчёлы. Во сне он даже слышал мерный гул, создаваемый крылышками насекомых-тружениц.

      Когда на следующее утро Павел проснулся, перед его окном зависло гудящее тёмное облачко. Он закрыл окно и через стекло стал наблюдать за пчелиным роем, который стал снижаться и скрылся с глаз. Послышались крики соседей снизу. Павел набрал номер телефона