Ненавижу и… хочу. Анна Веммер

в последнее время стало очень актуально.

      Да, Лиза, ты докатилась. Носишь еду в платье с пушистым хвостом на заднице, радуешься пельменям и мечтаешь о чашке хорошего кофе. Господи, все бы отдала за капучино! Нежный, мягкий, с молочной пенкой и легкой коричной присыпкой… раньше я пила их литрами, не замечая, как улетают деньги с карточки, а сейчас если бы кто-то повелел написать письмо Деду Морозу, я бы попросила чашку кофе и марципановую конфету.

      Голод – одна из самых унизительных вещей, с которыми я столкнулась за этот год. Можно пережить старые разваливающиеся зимние ботинки, отсутствие дома света и отсутствие в холодльнике еды, но чувство облегчения и робкой радости от того, что тебе дают целую тарелку разогретых пельменей, вынести практически невозможно.

      Я считаю часы до конца смены. Мысль о том, что, вернувшись домой, я отключусь, едва успев раздеться – единственное, что спасает.

      – Елизавета, – строго говорит администратор, когда я подхожу, – а ну-ка, идем.

      В душе появляется смутное беспокойство. Что случилось? Этот вопрос я и задаю.

      – Случилось. Клиент утверждает, что ты украла у него кошелек.

      Руки как-то резко слабеют, и я отстраненно радуюсь, что не держу сейчас поднос, иначе вся посуда покатилась бы по полу.

      – Это неправда! Я ничего не брала!

      – А вот сейчас и проверим. Показывай сумку и карманы.

      Что ж, похоже, я соврала. Вот ЭТО унизительнее голода. Я никогда бы не взяла чужое. Девчонки частенько обманывают подвыпивших клиентов, зажимая сдачу или накидывая в чеке пару лишних позиций, а я даже на это не могу решиться. Даже если знаю, что дома меня из еды ждут чай и пачка овсянки.

      Мы заходим в комнату для персонала, и я снимаю с вешалки сумку и куртку.

      – Я ничего не брала. Я вообще не заходила сюда с тех пор, как…

      Администратор, женщина средних лет с непривычным именем Айжан, не обращая внимания на мои слова, роется в сумке. А когда извлекает оттуда черный мужской кошелек, мне кажется, словно земля уходит из-под ног.

      – А это что?

      – Я…

      – Елизавета, я спрашиваю, что это?!

      – Я не знаю, Айжан! Я впервые его вижу, это не я!

      Должно быть, кто-то из девчонок испугался, что поймают и быстро сунул мне в сумку. Но как доказать?

      – Давайте посмотрим камеры! Я ничего не брала, я даже не знаю, чей он!

      Начальница неторопливо открывает кошелек, но он совершенно пуст, только карточки виднеются в специальном отделе. Женщина поднимает на меня глаза, и я читаю в них все: злость, разочарование, обвинение и… что-то еще.

      – Что? – онемевшими губами спрашиваю я.

      – Лиза, верни деньги по-хорошему.

      – Какие деньги, Айжан?! Я! Ничего! Не! Брала!

      – Кошелек клиента в твоей сумке. В кошельке были деньги, ровно двадцать семь тысяч рублей. Сейчас здесь пусто. Давай не будем вызывать полицию. Верни деньги, с клиентом я разберусь сама. И пойдешь отсюда на все четыре стороны по-хорошему.

      Двадцать