Ненавижу и… хочу. Анна Веммер

здесь? Боже, ну и дыра… дом что, аварийный?

      – Уже пару лет хотят признать.

      В ночи старый  дом на десять квартир выглядит еще более жутко и убого.

      – Ты уверена, что там безопасно?

      – Уверена. Спасибо, что подвез.

      Там нет горячей воды, а батареи еле-еле греют, но зато там становится легче. Это чувство сложно описать: я помню дом еще с детства, со времен бабушки. Как приезжала к ней и проводила в двух крошечных комнатах самые счастливые часы. Ее мебель еще частично сохранилась и, хоть обстановка давно потеряла шарм и уют, там все же легче.

      – Лиз… – Вадик мнется. – Ты только Лешке не говори, если что…

      – Не волнуйся. Он ничего не узнает. Спасибо, что подвез…

      – Твою мать! – в сердцах Вадим бьет по рулю, и я вздрагиваю. – Ладно. И об этом не говори.

      Когда он тянет руку, я отшатываюсь, но замечаю зажатый в ней смартфон.

      – Мы ездили на шашлыки в начале осени. Всего пара фоток.

      Я резко выпрямляюсь, осознав, что мне сейчас предлагают. Руки дрожат, когда я беру смарт и листаю галерею. Из-за слез, застилающих глаза, толком ничего не видно.

      На фото целая толпа, но глаза безошибочно находят две нужные фигурки. Я не могу любить только сына, я жадно всматриваюсь и в его детское счастливое лицо и в Лешкино. Мне чудится в темных глазах бывшего мужа грусть. Или это отражение моей собственной?

      Как же он вырос! Из карапуза превратился в почти первоклашку. До боли похож на отца, особенно профиль. Мой мальчик… Темка.

      – Вадик… – у меня уже нет сил держаться, так что голос как у давно и безнадежно рыдающей женщины, – можно я себе скопирую?

      – Лиз…

      – Пожалуйста… у меня ни одной фотки нет. Иногда кажется, что я забываю, как они выглядят… никто не узнает, я клянусь!

      – Ладно, – машет он рукой. – Копируй.

      Быстро, пока не передумал, я отправляю фотографии себе на емейл и возвращаю смартфон.

      – Спасибо.

      Мне нечем его отблагодарить, только улыбкой, но вряд ли она приносит хоть какую-то радость, особенно сейчас.

      – Что ты с собой сделала, Лизка…

      Он даже не представляет.

      – Ничего уже не изменить.

      – А если бы могла? Не ушла бы? Осталась с Лешкой?

      – Ушла бы. Если бы я могла что-то поменять, то никогда не вышла бы за него замуж. Спасибо, что подвез. Будь осторожен на дороге, хорошо?

      Ошеломленный  Вадим растерянно смотрит мне вслед. И, когда я уже почти на ступеньках, тянусь к двери, он кричит, высунувшись из окна:

      – Подумай о работе!

      Машу рукой на прощание – и темнота подъезда скрывает меня от посторонних глаз. Поднимаясь на второй этаж я уже знаю, как проведу остаток ночи. В почте меня ждут две  самые ценные фотографии на свете.

      Глава вторая

      – Каренина, поезд приехал!

      Я закатываю глаза.

      – Если она еще раз повторит эту шутку, я изобью ее паровой шваброй.

      – Да ладно, – хмыкает Снежа, – это уже почти традиция. Ну, давай, узнавай, в какой Мордор мы снова тащимся.

      Я выхожу из комнаты