Ясон. Лейтенант Дегре

выдержал долгую паузу. Блендер казался уже на грани обморока. Арбузов заговорил, в голосе его зазвенел металл:

      – Слушайте меня, Блендер! Я могу отправить вас в подвал прямо сейчас. Если вы этого не хотите, я скажу вам, что вы можете попытаться сделать.

      – Я все сделаю! – прошептал Блендер. Его била крупная дрожь.

      – Во-первых, вы должны написать о себе всю правду. Всю! Начиная с того, как вы писались в штаны в раннем детстве. Все! И очень подробно!

      – Я напишу… – прошептал Блендер.

      – Во-вторых, объясните мне, тоже письменно, пожалуйста, почему нам не надо вас расстреливать. Еще раз: почему нам не надо, а не вам! В ваших жизненных интересах, постараться меня убедить. Вам ясно?

      – Ясно, – пробормотал Блендер, опустив глаза.

      ***

      Спустя три недели они встретились в том же кабинете. На этот раз Блендер был чисто, до синевы, выбрит. Лицо его было серьезно. Стоял он перед столом скромно, без малейших признаков прежней развязности.

      – Здравствуйте, Андрей Соломонович, садитесь пожалуйста, – Арбузов развязал завязки на папке и достал оттуда ворох рукописных листов.

      Блендер осторожно присел на табурет.

      – «Я, Андрей Соломонович Блендер 1899 г р., согласно метрике Андреас Блендер, сын Солона и Елены Калотраки, грек, из семьи греков, переселившихся в Россию. Сирота с детства: семья погибла в шторм во время торгового рейса. Фамилию Блендер получил по приемному родителю Блендеру Дмитрию Александровичу (Якову Израилевичу), из одесских мещан…» Тут у вас целый интернационал… А еще говорят, греки и евреи терпеть друг друга не могут!

      – Сказано в Писании: несть еллина и иудея. А есть одни пролетарии и буржуи, – осторожно пошутил Блендер, поймал внимательный взгляд Арбузова и опустил глаза в пол.

      – Из мещан… А в другом месте вы пишете о себе: «Происхождения пролетарского – из потомственных моряков…» Насчет пролетарского происхождения вы не перегнули?

      Блендер криво усмехнулся:

      – Кто скажет, что моряки не пролетарии, пусть первым бросит в них камень.

      Арбузов достал из папки, положил на стол и зачитал вслух другую бумагу:

      – По свидетельствам знавших его с детства: как родной, так и приемный отец, будучи компаньонами, занимались торговлей и контрабандой…

      Блендер снова усмехнулся:

      – Что мешает моряку-пролетарию в качестве классовой борьбы заниматься контрабандой, подрывающей царский режим?

      Арбузов зачитывал отрывки из двух документов поочередно:

      – «Образование: семь классов гимназии» … «Отчислен из восьмого класса по политическим мотивам…» Почему вас отчислили из гимназии?

      – Восстал против притеснений и издевательств старорежимных учителей и гимназического начальства, – осклабился Блендер.

      – А вот я, представьте, выучился на инженера, – Арбузов мечтательно и грустно посмотрел куда-то вдаль, потом упер взгляд в Блендера, – И при старом режиме, между прочим! А теперь честно: за что?

      – За