Выжженная трава. Сергей Федоранич

властям будет недостаточно записывать тех, кого они уже подозревают, им захочется прочитать и прослушать тех, о ком они раньше не знали.

      Но как отмотать время назад? Никто этого не знал.

      Никто, кроме меня.

      2

      …из протокола осмотра места преступления: на деревянном полу в ванной комнате на расстоянии 67 см от двери, 16 см от левой стены и 7 см от головы трупа обнаружен нож. Лезвие ножа изготовлено из блестящего металла, рукоятка овальной формы, металлическая. Общая длина ножа – 21 см, длина рукоятки – 6,1 см, длина клинка – 14,9 см, его наибольшая ширина – 2,3 см, толщина – 2 мм. Обнаружены следы папиллярных узоров, крови и волос на ноже. Нож сфотографирован, завернут в белую бумагу, перевязан шпагатом и опечатан печатью № 26 прокуратуры Н-ского района. На упаковке сделана надпись: «Нож, обнаруженный при осмотре места происшествия по уголовному делу № 8169-02 в отношении подсудимого К. 1988 года рождения», заверенная подписями следователя и понятых.

      3

      – Так ты у нас, значит, ведущий разработчик ПО? – спросила Катя и улыбнулась.

      Внутри у меня все засияло от радости: я так давно хотел ее увидеть, но мы не позволяли себе этого. Конечно, мы обменивались фото и видео, потому что в современной жизни проще попой собрать «Лексус», чем скрыться в Сети. Однако смотреть моменты жизни в записи и общаться вживую, ощутить ее запах и видеть то, что было родным и знакомым, – совсем разное.

      – О да, – ответил я, – я рок-звезда в ИТ!

      Я пустился в рассказы о работе. Катя не делала вид, что ей интересно, – так и было на самом деле, пусть даже болтал я не о самых лицеприятных вещах на тему «как проследить за гражданами так, чтобы они об этом не узнали».

      – Подожди, то есть все то, что я написала своей подруге, может оказаться в руках у каких-то людей?

      Меня кольнула эта ее «подруга», словно Катю больше волнуют сообщения ей, а не мне, но решил не зацикливаться. Все-таки прошло три года.

      – Именно, – подтвердил я, – даже если пройдет год! Представь?

      – Ну это же личное пространство! А вдруг я сказала что-то чрезвычайно интимное?

      – Нет ничего более личного, чем интересы государственной безопасности, – ответил я словами одного генерала ФСБ, когда его пытались распять журналисты на пресс-конференции по поводу очередного приказа ФСБ о прослушивании и записи разговоров граждан в целях борьбы с терроризмом.

      Мы еще немного поболтали об этом и переключились на Катю, которая должна была по правилам третьего этапа рассказать о личном. Мы так договорились: чтобы не перегрузить первую встречу спустя три года, один рассказывает о карьере, другой – о личной жизни.

      – Прежде чем я начну, я хочу задать вопрос. Можно?

      Наверное, она устала на работе, потому что глаза были потухшие, а движения скованные, словно ей было жаль тратить энергию и расправиться. И эта особая манера говорить, словно каждое ее предложение – вопрос, на который можно ответить только «да»,