Поцелуй отложенной смерти. Дарья Кожевникова

и все-таки взялся за кашу.

      – Да где придется. Много ли мне надо-то? После нар любая скамейка периной покажется.

      – Ну ты даешь! Что же раньше меня не отыскал? Это ведь было не так трудно сделать! Знал ведь наверняка, где я работаю, ведь именно в больнице мы с твоей бабушкой и познакомились.

      – Я не хотел тебя беспокоить. И не стал бы, если бы не случилось вот этой беды…

      – Ну и напрасно. Пожил бы пока у меня, а уж я бы тебя Устинье Павловне не выдала. И, раз тебе некуда идти, сегодня ты тоже останешься здесь, даже не спорь! Хотя… Ты ведь в бабушкиной квартире прописан, и теперь имеешь право туда вселиться. Разве не так?

      – В принципе, так. Но, видишь ли, есть одна загвоздка. Поэтому я и пришел сегодня к тебе. Мне нужно, чтобы ты все рассказала мне про бабулю. Я, в своем полулегальном положении, не сразу смог узнать о ее смерти, но теперь знаю еще и то, что она была кем-то отравлена, эта новость уже по всему микрорайону расползлась. И в магазинах, и на улице судачат о том, как в парке отравили хозяйку с собачкой. Но я хотел бы услышать подробности, и кроме как у тебя, мне про них не у кого больше спросить.

      – Ну если ты так считаешь… – Лиза была уверена, что внуку Устиньи Павловны логичнее всего было бы прийти со своими вопросами прямо к следователю, однако не стала с ним спорить, тем более что он уже был здесь. Так что оставалось лишь рассказать ему то, что знала: о неизвестном человеке в кустах, как-то ухитрившемся заманить туда Тусю, о мазке яда в собачью пасть и о том, как этот редкий яд через собачкин язык попал потом в организм к ее хозяйке. – Вот, собственно, все, что я знаю, и вряд ли даже следователь пока знает намного больше, – закончила Лиза.

      – Да, – вздохнул Ярослав. – Никогда не понимал этой бабулиной страсти лизаться со своими собачонками. А Туську жалко. Хотя, может, оно и к лучшему, что они с бабулей умерли в один день, уж очень друг к другу были привязаны. Я Туську сам когда-то с улицы притащил, страшную – жуть! Грязную, блохастую, свалянную. Думал, бабуля нас обоих тут же, с порога, вышвырнет вон. А она отмыла мою находку, выходила. И с тех пор я не помню, чтобы они расставались.

      – Только раз, когда Устинья Павловна лежала в больнице. И тогда Туська по ней так скучала, что хозяйкиной смерти точно б не пережила. Да кто бы подумал, что она сама станет тому причиной?

      – Не она. А тот, кто траванул их обеих, – Ярослав сжал руки в кулаки. – Узнать бы, кто он такой!

      – Ради тебя я надеюсь, что следак узнает об этом раньше и успеет спрятать его в камере от твоего самосуда. На вот, выпей, успокойся хоть немного, – Лиза снова ему налила. – А потом я твое лицо осмотрю. По-моему, ссадина на скуле у тебя нагноилась. Надо ее промыть, остальное намажем кремом от синяков. Они и так уже бледнеют, но с мазью все еще быстрее пройдет. Потом получишь ты свой паспорт и сможешь зажить нормальной жизнью.

      – Как сказать. – Ярослав осушил очередную стопку одним глотком. Потом посмотрел на Лизу: – Заживу, если снова не посадят.

      – Так ты что, успел искалечить кого-то из тех, на вокзале?! – ахнула Лиза.

      – Нет.